Page 705 - И жили люди на краю

702
земля была под твоими крыльями?
В какой-то степени – да! Быть первым – это сладостно и
тяжко, свободно и ответственно, солидно и всегда трагично:
приходит минута, когда надо слезать с коня – его забирает другой
человек
И всё же суть не в том, что он теперь не первый. Ушло
невозвратно гораздо значительное – такое, чего не было до него и
вряд ли возможно в будущем. То было до крайности
напряжённое, трудное и, несомненно, счастливое время – его
лебединая песня. При нём на юге острова вновь заработали
предприятия, началась добыча угля и заготовка леса, при нём
отваливали от причалов пароходы с японцами, а другие
привозили наших переселенцев, и они, новосёлы, всё, что делали,
делали первыми.
И ещё есть картина, написанная маслом. На ней в центре
– Сталин. Он показывает на карту раздвинувшего свои границы
Союза. На карту смотрят, слушая Сталина, и Молотов, и
Маленков, и Берия, и Микоян. А с краю – они, Меликов и Катков.
Может, так и было. А может, – чуть иначе. Но всё равно
– на картине застыло мгновение жизни, мгновение её правды.
Через годы, десятилетия другие люди перестроят или совсем
снесут те дома и предприятия, что были при нём, Каткове, вполне
возможно, они всё преобразят, по-иному будет выглядеть остров,
а картина останется такой, какая есть. А это – память, история...

НА МАТЕРИК И ОБРАТНО

За две недели до Нового года Надежда родила двух девочек.
Вадим в исступлённом бешенстве напился вдребезги и, грохая
кулаком по столу, шипел сквозь зубы:
– Штоб они сдохли! Отродье ромашовское!.. – он дёрнул