Page 821 - И жили люди на краю

818
настоящую подписку в том, что обязуется «строго хранить
государственную тайну» и никогда ни при каких
обстоятельствах, даже после освобождения, ни одному лицу не
скажет прямо или косвенно, где находился, чем занимался, а
также не назовёт фамилии командного состава. Иначе... Иначе
– всё ясно.
Ромашов расписался.
– Иди, – сказал начальник.
В субботу с материкового берега доставили на катере
инженера и заключённых; инженер сразу занялся погрузкой
буровых на машины, а заключённых – кроме пятерых, те лежали
на дне пролива – отправили в группу Ромашова. Сенатор
работать отказался – «пропало вдохновение». Тракторист, чудом
выпрыгнувший из своей «гробины», сказал Михаилу:
– Сенатор закис, дружка Флюса на глазах у него льдиной
накрыло.
Ромашов спросил у тракториста, что делается на том берегу.
– Строят что-то, – ответил тракторист неопределённо.
«Может, и не знает, – предположил Михаил. – Интересно,
сколько среди нас стукачей? Сидишь, куришь, разговариваешь с
человеком, а он потом о тебе доложит. Пакостно».
Когда просека врезалась в тайгу на километр, стали приходить с
карьера машины с каменьями и гравием; приезжали и с галькой
– очевидно, с берега пролива. Будёновец десятерых зэков оставил
валить лес, а остальным сказал:
– Ваша задача – тянуть полотно. Дело ответственное, учтите!
Камни долбить – и утрамбовывать! Гравием засыпать – и
утрамбовывать! Затем – песок и галька. И опять утрамбовывать!
Чтобы без ямок, без бугров. Ровно и плотно. Как гранит! И – прямо,
учтите! Я колышки поставлю.
– Да уж не свернём, – усмехнулся Смолин. – Немудрёное
дело.