Page 823 - И жили люди на краю

820
ветер, всвистывая над проливом, как бич пастуха, и волны
бежали и бежали к берегу, словно понимали, что у них отнимают,
и, сердясь, хлестали шпунты – те уже встали стенами, и с каждым
днем эти стены лезли в пролив. Порою волны, рассвирепев, с
разбегу били их многопудовою мощью, окатывали зэков,
пытались утянуть хоть кого-нибудь с собою, но люди
продолжали работать мрачно, отупело – грохотанье ударов
перекрывало шум воды. Между стенами шпунтов машины сваливали
щебень и камни; они, скатываясь, отталкивали волны назад. Те вновь
кидались на дамбу, клокотали от ярости, да только напрасно – не
хватало у природы сил остановить человека.
В короткие минуты отдыха, смоля махру, Ромашов
перебрасывался памятью домой, пытался представить, как живут
Елена, Женя и Валера. Ни одного письма от них, ни одной строчки.
Однажды в такой перерыв из рыхлого облака вынырнул
самолёт и в пике ринулся на дамбу. Казалось, вот-вот полоснёт
пулемётной очередью. Но он лишь низко пронесся над зэками, и
кто-то сказал:
– Не наш.
Над лагпунктом самолёт развернулся к лесу, описал над ним
полукруг, и тут с высоты метнулись к нему два других – небо
озвучили резкие выстрелы.
– Опять война? – проговорил Тимофей.
– Откуда нам знать! – отозвался Смолин
Самолёты скрылись за тайгой.
Сенатор вдруг шепнул Ромашову:
– Разведчик.
А через несколько дней, тоже на перекуре, когда Ромашов
смотрел в воду на рыбок, затихших среди водорослей как бы в
недоумении, почему надвигается суша, Сенатор задел его
локтём.
– Командир, есть разговор.