Page 829 - И жили люди на краю

826
На прибрежье дома стояли раскидисто, подступая к заборам
предприятия – оттуда с весны до поздней осени, даже в тихую
погоду, густо несло запахом рыбы и топлёного китового жира.
Сейчас, накануне зимы, посёлок как бы переключался на
размеренную жизнь – вчера старый пароход до отказа набил в
себя сезонников. Он ещё придёт, но уже за немногими, и
останутся на острове, как в прошлые годы, те, кто будет
поддерживать производство до нового всплеска путины.
Зимовать здесь придётся и Евграфову, хотя временами он
страстно жаждал объявиться там, на окрайной улице, загнать
домину, разделить деньги с Надеждой поровну – ладно, и
умотать от неё навсегда. Пусть ищет квартиру, пусть живёт, как
знает, если плохо было с ним. Но отсюда незаметно не уедешь.
Любой пароход у посёлка на виду. Все знают, кто «сматывает
удочки». Намеревался летом на китобоец устроиться, чтобы от
острова отчалить, но Роза не дала даже с капитаном договорить
– чуть ножом не пырнула.
Ух, эта Роза! Словно петля на шее, и он не представляет, как
её сбросить.
По пьяной гулянке в дождь занесло к напарнику по работе,
приёмщику рыбы, а у того – больше десятка сезонниц, да таких
смазливых! Удивился Вадим: зачем они тут, у Анатолия?
Анатолий безумно любит свою жену, а та не пьёт даже
шампанское и всякого поддавшего и заглянувшего к её мужу с
бутылкой гонит прочь с остервенением. Вадим решил бутылку не
показывать.
– Ну и дождь, – сказал. – Малость утихнет и пойду. А что
вас так много?
– Обсуждаем, как сформулировать повестку
комсомольского собрания, – ответила черноглазая девушка в
белом статно обжавшем её плаще. Это и была Роза, татарочка из
Казани.