Page 19 - Возле моря

час... Эй! – крикнул мужику, показавшемуся на санях из-за угла
дома; мужик и не обернулся, сворачивая лошадей на улицу – за
его спиной уже сидели двое с поднятыми воротниками флотских
шинелей.
– Не надобно. Я сама. Мне близко, – и ещё попрощалась.
– Позвольте уж сопроводить вас, – попросил Дымов, не
веря, что она разрешит.
Женщина вскинула голову, похоже, намереваясь как-то
пристыдить его, но что-то в ней замерло: пронзительно посмот-
рела на него, высокого, кареглазого, и отвела взгляд, проговорив:
– Возмутительно! Вы...
– Нам всё равно в одну сторону.
Она снова посмотрела на него и укоризненно, и прощающе
и пошла тихо, осторожно – утоптанный, скользкий снег лежал на
дощатом тротуаре тонким слоем, а навстречу морской ветер гнал
новый, сырой и лохматый, – начиналась метель.
– Из каких же мест вы сюда заехали? – поинтересовался
Дымов, и поскольку она молчала, может, и не думала отвечать,
он добавил: – Я полагаю, все здесь заезжие по разным обстоя-
тельствам. Я тоже скиталец и, наверное, поеду дальше.
– Куда же дальше? – удивилась она и, вероятно, не потому,
что его, не знакомого ей человека, ещё куда-то понесёт, а оттого,
что сама очутилась на этой окраине.
– На Сахалин, – сказал Иннокентий.
– Так это же, говорят, остров. Там разводят каторгу.
– Мне рассказывали, арестантов больше направляют на
север. А я на южный берег. Намерен завести рыбное дело.
– И тут летом всё пахнет рыбой, – покачала она головою. –
Всё! А наша усадьба была среди полей и лощин, в трех верстах от
Орла. Умерла мама и... – она осеклась и, видимо, осудила себя за
то, что слишком просто, неприлично разболталась с чужим
мужчиной, но после долгой паузы что-то заставило её закончить
фразу: – Отец сюда захотел, и приехали.
Дымов отметил: в судьбе её был тяжёлый излом – небось,
папаша с горя запил, промотал состояние.
– И вы поспешили? – вырвалось из Иннокентия искренне,

17