Page 15 - Возле моря

Почему они спешно уехали? Обрадовались: нашли что хо-
тели и вскоре прибудут, полностью подготовленные к грабежу?
Или оттого, что наступает прилив, и надо успеть проскочить по
берегу?
Ефим Матвеевич лежал, как избитый – болели голова,
грудь, ноги, но боль телесную ещё можно усыпить таблетками, а
как заглушить воспалённое негодование, тревогу за беззащитную
природу? Как унять мысли? Они мечутся мучительно и путано, и
нет для них никакого лекарства.
Быть может, самое правильное, что сейчас он должен сде-
лать, – уйти отсюда. Уйти и заявить в милицию о том, как эти
молодчики поступили с ним и к чему они готовятся. Но уйти он
не может, и не только потому, что закрыт. Чувствует себя до того
ослабленно, что навряд ли добредёт до автобусной остановки к
восьми вечера. А если не успеет, то как у дороги коротать целые
сутки до нового рейса автобуса?
В другие машины за бесплатно его не посадят – прошли те
времена.
Выйти завтра утром? Но, честно говоря, пусть не ему, а
заливу захочет ли помочь милиция? Что она, выставит пост или
устроит на недельку засаду? Нелепо об этом думать. И вообще
после всего случившегося здесь – нет у него дела в городе. Тут,
на берегу, нужно противостоять им. Но как? Как?
Солнце уже утопало в туче, зацепившейся за дальние сопки.
Не сидеть же взаперти? Но очень не хотелось выбивать стекло.
Другим не заменить, даже фанеры и гвоздей, наверное, не найдёт.
Ударил кружкой – осколки вылетели наружу; никогда ему
не доводилось вылезать из жилища вниз головою. Дотянулся
руками до земли и вывалился неуклюже, на бок.
После ходил по берегу, нашел обломки досок, старые,
ноздреватые – в них набились рачки-бокоплавы. Вытряхнул.
В домике обшарил все закоулки и – посчастливилось: на
верхней полочке в консервной банке обнаружил кривые ржавые
гвозди. Некрасиво, но плотно заделал половину окна. И до самой
темноты носил в котелке от залива воду и смывал бензин с двери,
с бревенчатых стен. И не понимал, что они затевали: просто

13