Page 517 - Возле моря

могут.
А ещё у него много разного начальства, и оно, чувствуется
и клюёт, и треплет его. Непонятно всё это. Чудно. Ведь не его
промыслы с неводами, кунгасами и цехами, не его и работники, и
то, что поймано, посолено и засушено – тоже не его. Ну, получал
бы богато. Да и этим не похвалиться.
Танака имел хозяйство раза в три меньше, а прибылью
владел, как знать, какою, – сам деньги считал. Говорили, что в
Японии он жил в шикарном доме. И здешняя его усадьба смот-
релась прилично. За весь сезон, бывало, не все промыслы объ-
езжал, больше дома объяснения синдо выслушивал. На сол-
нышке любил погреться, книжки читал, за цветами ухаживал. А
Леониду и в воскресенье не дают отдохнуть. И что за жизнь у
него в общежитии? Считай, у человека даже своего угла нет.
Хотел Ульян Сысоевич обо всём этом сказать директору, да
что изменишь сказанным? И не за тем зашёл к нему в дежурку
Леонид.
Он озабочен: как удержать хороших японских рыбаков? По
его мнению, списки отъезжающих составляют наспех, легко-
мысленно, не проверяют, правду ли о себе говорит желающий
уехать. Вот пример: человек целое лето ловил рыбу, а теперь
приходит и заявляет, что он интеллигент, учитель, у него напе-
чатано несколько книг. Или другой, отличный работяга, тоже
подлежит репатриации в первую очередь, потому что – господин,
его семья когда-то владела здесь рыбными промыслами, а он по
профессии – капитан, но не военного судна, перевозил пасса-
жиров, раненых, продукты. Понаслушаешься, и как тут быть?..
Ульяна Сысоевича что-то пырнуло под сердце. И мысль
словно остановилась: семья владела... промыслами. Старик уже
не слышал директора.
– Что думаешь, Сысоич?
– А? Ну, как узнаешь? И всё одно всех отправят.
– Оно так. Но кое-кого ещё на сезон задержать бы. Того же
капитана.
– Это твоё желание, а у них – своё. Не серчай. Вообще-то
они мало врут. Думаю, те двое сказали тебе правду. Хотя я

515