Page 523 - Возле моря

химэ.
– Хорошо, – согласился Рюити. – Не знаю, как дальше
сложится жизнь, но думаю, всё постепенно образуется, улуч-
шится, – он спрятал блокнот в карман. – Маме я написал о тебе.
Мне кажется, она давно не слышала, где ты. Сейчас пожелала:
увидишь, спроси, не хочет ли приехать?
Ульян Сысоевич, снова переведя взгляд на фотокарточку,
помолчал и с извинительной улыбкой ответил как бы сразу и
Рюити, и Отохимэ:
– Нет выхода.
– Почему?
– Отправляют японцев. А меня?.. Через свою грохотку
начнут протирать. Они считают: раз русский, значит, принад-
лежу им, и что захотят, то и сделают.
– Что с тобой можно сделать? Ты всю жизнь рыбачил.
– Было и другое. Ты ведь тоже что-то не сказал им.
Рюити протяжно вздохнул и в задумчивости дотронулся
пальцами до стакана.
Ульян Сысоевич добавил в него, говоря:
– У нас с матерью было счастье. Даже воспоминание о нём
греет. Давай, сынок, выпьем за мать, за твою жену, за твоих де-
тей. Пусть у вас всё получится лучше!
Они выпили в молчании. Старик отщипнул от куска кеты,
сунул в рот и хотел сказать, что им уже заинтересовались и сей-
час, может, ломают голову, куда подевался, но, сглотнув, спро-
сил:
– Когда же намечают отправлять?
– Говорят, недели через две.
– Так скоро? Чего спешат? Льда, что ли, боятся? – не-
одобрительно проворчал Ульян Сысоевич и взял папиросу. –
Мало осталось...
Они почти каждый день встречались, засиживались в раз-
говорах до полночи. И в это утро Ульян Сысоевич собрался идти
прямиком к сыну – в предпоследний дом в левом проулке, к
сопке.
Закрыл за собою ворота; обернувшись, понаблюдал, как с

521