Page 59 - Возле моря

ходит в море и на берегу; свои расчёты он ведёт по лунному ка-
лендарю, а если хозяин хочет знать, когда подойдёт сельдь по
времени, которым он пользуется, то это – второе мая.
Иннокентий покивал головой: дескать, что ж, пусть вто-
рого.
Карикумбе на носу лодки покуривал трубку. У него был
мудрый вид, хотя он, кажется, не понимал, о чём говорили рус-
ский и японец.
На берегу в два ряда стояли шалаши из циновок, остро-
верхие, как чумы – прямо-таки кочевое поселение; пол в шала-
шах – деревянный, приподнятый над землёй; перед сумерками,
как пояснил синдо, рабочие застилают его такими же циновками,
на них кладут матрасы и спят.
Пищу они готовили на огне; и утром, и в полдень, и вечером
съедали по чашечке рису; ни говядины, ни свинины у них не
было.
– Такой не нато, – сказал Моритики.
Зато в сплетённых из бамбука корзинах лежала свежая рыба
1
– зеленоватые окуни, большеголовые тёмные подкаменщики ,
серебристо-тусклая треска; у крайнего шалаша в чугунном котле
варили мясо нерпы – её убили на рассвете.
«Верно советовал Иван Софронович, – подумал Иннокен-
тий. – Японских рабочих легче прокормить, чем наших».
Он уехал с промысла, уже ясно понимая, что вот-вот
наступят дни, когда станет очевидным: разорится вскоре или,
наоборот, обретёт уверенность, что дело затеял не зря.
Под вечер вернувшись в усадьбу, Иннокентий увидел в зале
гостей. С Сабито он был знаком: покупал у него рис, а ему обе-
щал продать почти весь тук. Остальных представил Иван Со-
фронович. Это были врач, высокий брюнет с пышными бакенами
на вытянутом лице, смотритель тюрьмы, полновато-крупный с
сухими глазами, и священник церкви, благообразный, тихий.
У розового от закатного солнца окна в окружении женщин
стояла какая-то дама в платье нового стиля – из матового шелка

1 Подкаменщик - бычок
57