Page 63 - Возле моря

Иннокентий с застывшим сердцем видел летящий на него
овальный камень; в последнюю секунду он как бы свернул за
круп коня, глухо бухнув в песок.
– Стрельните в нехристя, Иннокентий Петрович! Стрель-
ните! Таких мало в кандалы!.. – Афанасий негодовал: как это
взять и бросить в человека камень? Ни за что ни про что! Да разве
ж это люди?
У Иннокентия что-то дрожало внутри, и он чувствовал, что
не способен на рассудительность. Всё произошло до того
неожиданно, дико... Как такое понять? Какие тут слова? И по-
тому молчал и плохо слышал, что говорит Афанасий.
Гордец, возможно, тоже ощутивший опасности, бежал
быстро и нервно, и хозяин не сдерживал его.
Из синеватой дымки проступили белые конусы шалашей.
«Может, вернуться? – подумал Иннокентий, потянув по-
водья. – Сколько их сбежало, на сколько групп разошлись? На
усадьбу могут напасть».
Все мысли его унеслись туда, где осталась Даша. Сейчас,
если б не ход сельди, он уже попрощался бы со священником и
спешил к Даше сказать о дне венчания. А он – в противополож-
ной стороне. Разумеется, объяснил Даше, почему необходимо так
срочно выехать, пообещал пробыть на промысле не больше двух
дней, и она всё поняла, согласилась – по крайней мере никак не
выказала, что это ей неприятно. Но что у неё теперь на душе?
Может, сидит, скучная, или даже плачет, как обманутая. Нет,
чепуха всё это. Чепуха! Такого не должно быть. Варвара Тро-
фимовна с нею рядом, а уж она понимает мужьины дела – Иван
Софронович в первый раз на рыбалку уехал аж за десять тысяч
вёрст. А тут – близко. Близко, да чуть не случилось...
Перед взором Иннокентия как будто вновь чёрным ядром
пролетел камень. Нет, лучше не вспоминать.
Афанасий никак не мог успокоиться: что-то бормотал.
Потом выговорил:
– Иннокентий Петрович, коли вдругорядь увижу их перед
собою, не обессудьте, чем попадя шибану!
«Что же... вернуться? Или на грабёж усадьбы не решатся?»

61