Page 87 - Возле моря

Афанасия взбодрило то, что дом уже сотворён. Через
недельку можно перебираться. Это приятная весть для хозяина.
Ну а второе, что может порадовать барина, зависит от него,
Афанасия. За тем и прибыл сюда.
Запряг лошадь в плуг, который ещё до прихода сельди завёз
к дому; пахал целик неторопливо, тяжело – из-под лемеха отва-
ливался плотный желтовато-влажный пласт. Ну и ну! Земли-то
множество, да чего ж она такая? Лишь местами темноватая, и то
сверху – чуток перегноя, точно корочка ржаного хлеба. Что же на
глине уродится? Ну, удобрить, понятно, надобно. Иван Софро-
нович даёт и конского помёта, и коровяка с подстилкой. От
назёма-то польза любой земле. Значит, и эту улучшает – говорила
ведь Граня, что картошка у хозяев на всю зиму своя. Врать не
станет.
Афанасий вспахал в распадке, от ручья до сопки, приличное
поле – лошадь устала, да и сам приморился сжимать рогатины
плуга; отвёл животину к дому, напоил, насыпал ей овса и тут
заметил, как над крышей из кирпичной трубы вылетел столбиком
серый дым и, расплываясь жидкой пеленою, поплыл над склоном
сопки в тайгу. Ну вот, теперь есть где ночевать – на втором этаже
и на полу не замёрзнешь.
Вечером в тепле и сумеречности большой комнаты он снова
думал о Гране и о том, что как-то надо сказать барину: мол, за-
теял жениться, и спросить, не будет ли тот возражать; если не
станет да ещё выделит комнату – тогда совсем чудесно. Гране и
тут хватит работы по хозяйству.
Спозаранку его разбудил голос Прокопа:
– Афоня! Ты где, Афанась?
Афанасий глянул в окно – Прокоп стоял промеж двух
подвод с назёмом; заметив Афанасия, опять крикнул:
– Куды тебе этую штуку?
Афанасий вышел. Прокоп, скукоженный, с синеватым ли-
цом, дрожаще прикуривал цигарку.
– Озяб-то... – сказал Афанасий. – Ну-ка пошли в дом.
– А-а, – отмахнулся Прокоп и, оглядевшись кругом,
вздохнул:

85