Page 24 - IV Кузнецовские чтения

Подтверждением тому, что кукушка у нивхов — предвестница смерти и вместилище человече-
ской души, являются записи Л. Я. Штернберга. Исследуя похоронные обряды народа, он оставил
описание надмогильного домика:
«…ставится чашечка для кукушки, далее колышек с деревянной кукушкой — му нивх пык, т. е.
«мертвого человека кукушка»».
И далее исследователь приводит интересное напутствие усопшему, записанное им у амурских
нивхов:
«…когда ты перейдешь через реку, так кукушка кукует, пока кукушка кукует, ты
проснешься».
В примечании к этому напутствию автор уточняет, что есть кукушки, которые пищат, это зна-
чит, что птицы устали при проводах покойника (Штернберг 1933: 701).
Самым интересным упоминанием образа кукушки в связи с проводами души в мир иной в
фольклорных текстах является нивхская песня «Моя белая кукушечка», традиционно исполняемая
на медвежьем празднике, во время которого женщины играли на музыкальном бревне:
Моя белая кукушечка
На железном тальнике сидит,
В сторону верховья глядит,
В сторону низовья глядит,
Любимая женщина,
Белая моя женщина.

Может показаться, что исполнение этой песни на празднике «отправки» медведя к Горному
духу Пал Ызу случайно, однако, как правило, в проведении традиционных ритуалов нет ничего слу-
чайного и, тем более, ненужного. Каждая деталь ритуала несет свою смысловую нагрузку. Исходя
из того, что кукушка у нивхов — проводник души умершего человека, а нивхи считали медведя
своим тотемным предком, то и его душа, как и душа человека, должна после смерти встретиться
с кукушкой, которая проводит душу «отправляемого» животного в «иной» мир. Подтверждением
этому служат слова П. Тэминой о том, что у нивхов есть река, через которую переходят души умер-
ших, направляясь в селение мертвых. Поэтому белая кукушечка высматривает душу, для того чтобы
сопроводить ее в это селение.
Подобные взгляды на роль кукушки в жизни человека бытовали у удэгейцев, где птица тоже со-
провождала душу усопшего в «иной» мир или же могла похитить душу человека, лишив его разума.
Негидальцы верили, что именно эта птица отвозит душу шамана во время больших поминок в буни —
мир мертвых. С образами трех птиц — удода, сыча и кукушки — был связан поминальный обряд у
нанайцев, когда перед покойным ставились сделанные из теста фигурки птиц гаса. Считалось, что
они будут развлекать и усыплять его.
С нивхским образом души в виде кукушки перекликаются взгляды на образ души у обских
угров. З. П. Соколова писала, что у этих народов душа имеет птичий образ, чаще кукушки, и когда
кукует эта птица, то люди просят ее замолчать. Если это происходит, то считается, что это и есть
душа, но в этом случае птица предрекает человеку скорую смерть. У эвенов и эвенков кукушка тоже
считалась воплощением души человека.
С возрастом и продолжительностью жизни связана распространенная у многих народов при-
мета спрашивать кукушку о том, сколько лет осталось жить человеку. Это наглядно продемонстри-
ровано в нивхской песенке «Девочка и кукушка», где птица накуковала ребенку долгие годы жиз-
ни. У удэгейцев Приморского края кукушка также считается предсказательницей долголетия или
же скорой смерти (Смоляк 1991:107,112; Старцев 2017: 169-170; Березницкий 1999:57, 60; Тураев
2010:218; Осипова 2010:50; Иванов 1936: 65; Подмаскин 2006: 139; Шимкевич 1897: 136; Нанайский
фольклор 1996: 223; Мамчева 2007:27; Соколова 1972:108).
У народов Нижнего Амура и Приморья душа ассоциировалась и с маленькой птичкой, обла-
дающей бессмертием. Нанайцы верили, что души будущих детей были птичками. Перед зачатием
ребенка женщина видела сон, что она якобы поймала птичку, которая опустилась на землю. Эти
птицы сидели на своем мифическом дереве омия мони, и на нем было столько птичек, сколько

22