Page 201 - Земли родной многоголосье

дил его, поставил на стобу чугунный чайник и понесся
в аптеку. Вернувшись, он залил кипятком крапиву и тра-
вы, какие продал аптекарь, поправил одеяло на спящей
девушке. Не успокоился и привел знахарку, но та, по-
шептав над айнкой, сообщила не больше лекаря. Туреш-
мат, потревоженная новым осмотром, снова уснула.
Ей снилось, будто за ней по снегу гонится медведь-ша-
тун. Был он большой, черный и ободранный, и от него
крепко разило псиной. Ноги айнки проваливались в
снег, быстро бежать не удавалось, а зверь уже нагонял
и дышал прямо в шею. Догнав, он навалился на нее и
разодрал когтями. Турешмат увидела брызги собствен-
ной крови, но следующее видение напугало еще больше:
медвежья морда. И не морда это вовсе, а лицо Хатто-
ри! Ее убивал не медведь, а злой камуи. Она закричала
от боли и страха и сквозь крик услышала голос Шимы:
«Турешмат! Турешмат, проснись!»
– Проснись, проснись! – умолял Шима, осторожно
гладя лоб бьющейся во сне девушки, опасаясь прикосно-
вением причинить лишнюю боль. Айнка открыла глаза.
– Это всего лишь сон. Я с тобой, видишь? Ничего не
бойся. На, выпей.
Турешмат выпила отвар из крапивы, потом еще один –
укрепляющий. В груди горело огнем, в животе будто лежал
тяжелый, раскаленный кирпич, все тело болело, а по ногам
текло, стоило ей шевельнуться. Турешмат поняла, что про-
исходит. Первая мысль – что зальет кровью татами.
– Не беспокойся, лежи тихонько. Никому в обиду не
дам. Я под тебя полотенце подсуну...
Как она могла подумать, что Хаттори и Шима похожи?!
Лица разные, голоса разные... Она дрожала, Шима заку-
тал ее плотнее и подбросил дров в жадную печь. Стоит ей
прогореть, и станет холодно.

199