Page 207 - Земли родной многоголосье

влюбленно и нежно. Где-то в траве на открытом ме-
сте прятались самочки, на призыв отвечали скром-
но и коротко. В чаще старательно выводили трели
ночные птахи. Весна вселила любовь в крошечные
сердца, и маленькие птички пели о ней на весь лес.
И лягушки тоже... Лес дышал весной и любовью.
Мелкая живность хотела любви и любила изо всех
сил, никаких препятствий не выдумывая. Зачем человек
настолько всё усложнил? Шиме хотелось кричать о чув-
ствах, напрочь его измучивших, – так, чтобы песня улета-
ла за сопки, а ему приходилось молчать. Турешмат – айн-
ка, и ей необходимо вернуться домой.
А если узнать не удастся, куда ушли ее родные? Не от-
пускала надежда, что так и будет. Сердце не слушалось
разума. Тогда Турешмат некуда будет идти, и она... А там
хоть трава не расти.
Шима тряхнул головой, отгоняя сладкие мечты. Судь-
ба Турешмат – с ее народом, потому что она айнка. Ког-
да полицейские доверили ему девушку, он взял на себя
долг, который нужно исполнить до конца, и Шима не
мог поступить иначе. Он понимал, что Турешмат уже
обесчещена, но это вовсе не означает, что он, гордый
Киёмидзу, имеет право уподобиться торговцу Хаттори.
Нет, Шима не тронет ее, не станет бесчестить и дальше.
То, что близость с ней ничего не изменит в печальной
ее судьбе, вовсе не послужит оправданием. По крайней
мере, в его собственных глазах.

***
Чиновник миграционной службы в Тоёхаре сообщил
Шиме, что власти собирались перевести утар Сирикоро

205