Page 157 - Сахалинские робинзоны

Премьер произносит вторую речь.
Кир Гайдуков и Люся Лаврук.
Неожиданная встреча на тропе.
Обед в ресторане

Речь Премьера
– Ребята, Кир, Люся. Я не спрашиваю у вас, почему нет Мишки
Сорокина. Догадываюсь: егерь пригласил остаться, и он остался.
Не будем презирать его за это, сердиться на него. Вспомним уго-
вор – кто сколько выдержит. Считаю, что эксперимент «Человек
– Природа», или, как назвала его Люся, «Тунайча – дикий берег»,
все-таки получился у нас: вместе, без хлеба и другой домашней
еды мы прожили больше десяти дней. Много это или мало бу-
дем знать только мы. Шутникам можем предложить: попробуй-
те! Пусть не вышло из нас таежных людей, пусть берег Тунайчи
оказался не очень уж диким, зато нам стало понятно – что та-
кое хлеб. Что такое голод. Я тут сидел один и думал: «Почему
так дешево стоит хлеб?» В кармане у меня завалялся гривенник
– это же полбуханки хлеба! Не верилось. Пришлось забросить
монетку в озеро: стало казаться, будто от нее хлебом пахнет.
Помните, сколько раз нам говорили на уроках, что где-то кто-то
в мире голодает? Теперь мы будем сочувствовать им, правда?..
Дальше вот о чем. Люся сказала: ей пора домой. Правильно,
давно пора. Я, мы виноваты. Надо было уговорить тебя, Люся,
уйти. Ведь романтика кончилась с последней твоей лепешкой.
А ты держалась, спасибо тебе. Сегодня, сейчас пойдешь домой.
Можешь собирать свой рюкзак. Но одну отпустить не могу. По-
этому... да, поэтому иди, Кир, и ты. До Озерского дорогу вы зна-
ете, от поселка ходят машины... Вижу, Кир, ты недоволен, даже
возмущен, считаешь – время уходить всем домой, родная школа
ждет заблудших. Во-первых, надо дождаться Сорокина. Вдруг
он вернется, а тут пусто. Не по-товарищески, правда? Во-вто-
рых, я хочу пожить на рыбе еще несколько дней. Обо мне, ты
знаешь, беспокоиться нечего, Премьер под надежным надзором
Президента. Так и скажете моим предкам, если спросят. Прошу,

155