Page 197 - Сахалинские робинзоны

на распахивающемся во все стороны берегу. Кир Гайдуков под-
нял руку, помахал. Ему ответил Савка, едва видимый в мерцании
марева... Вот уже дымок костра, шалаш, ярко-серые тальники
захлестываются, заливаются волнами, бьющими из-под кормы
лодки, ничего не разглядеть средь вспухающей, подпирающей
небо водной неохватности, и Кир поворачивается лицом к ветру,
к летящим навстречу резким и соленым брызгам.
Лодка поводит острым носом, словно бы чутко отыскивает
поселок в узком гирле пролива, за которым открывается и во-
все непостижимое Охотское море.

Знак на диком мысу. Снова гость.
Долгий разговор. Беспокойная
ночь Премьера

Савка шел по берегу озера, и внезапно ему вспомнилось...
Это всегда вспоминалось ему внезапно, как бы заставая его
врасплох.
В то давнее теперь уже лето Савке было восемь-девять лет,
не больше. Они отправились с отцом на плоскодонной лод-
ке-гилячке вниз по Тыми – самой большой северной саха-
линской реке. Ночевали в нивхских стойбищах, отец говорил
с охотниками, иногда ходил в ближние урочища, проверял,
налажены ли зимовья, разбросана ли соболиная приманка.
Его хорошо знали русские и нивхи, дружно встречали, дава-
ли на дорогу припасы. (Один старый маленький нивх, с бо-
родкой, как у Дерсу Узала, подарил Савке деревянного божка
и сказал: «Это добрый дух, он принесет тебе счастье». Божка
затеряли, когда перебирались в город Южный. Жаль...) От
среднего течения Тыми начались глухие места, и первый раз
они поставили палатку. Отец выбрал чистую песчаную косу,
объяснив Савке, что здесь будет меньше гнуса, медведь не
подкрадется или еще кто. Разожгли большой костер, кипяти-
ли чай, слушали шум тополей на обрыве – огромных топо-
лей, из которых старики нивхи до сих пор долбят отличные
легкие лодки для быстрых речек. Тополя шумели в черноте
неба, и было жутковато от их дикости, безлюдности ночного

195