Page 202 - Сахалинские робинзоны

И опять Савке стало неловко, стыдно: заставили, навер-
ное, Мишку? Или пока ехал до Охотского – осознал? Да и что
осознавать? Не судья же ему он, Савка Заломин. Зачем писать,
передавать? Зачем вмешиваться им, занятым, ученым лю-
дям? Чувствуешь себя назойливым насекомым, лучше бы уж
прихлопнули сразу.
– Они сами, – сказала Свешникова, чутко уловив Савкино
настроение. – Анатолий Тихонович ни при чем. Или ты не ве-
ришь своему Президенту? Ну, выше голову, Премьер! Давай
я тебе рябчика ощиплю.
Савка принялся рубить хворост, искоса следя, как ловко
работает Свешникова: ее смуглые, жесткие пальцы будто
гладили птицу, и перья сами опадали, скапливаясь у ее ног
плотным холмиком. Рассчитанно, экономно, умно. Уже от
этого Савке дышалось легче, утихала злость: ведь как-никак
Свешникова потому и такая, что живет не рядом с магазином
«Кулинария». И все-таки на ее примирительные слова: «Лес-
ные люди всегда рады гостям» – он ответил: «Не тем, у кого
личные электростанции».
Свешникова рассмеялась, облачко пуха выпорхнуло из ее
рук. Она покачала головой: «Нехорошо, засоряю окружаю-
щую среду на глазах у Главбиоценоза» – и снова принялась
смеяться. Пожалуй, Савка смешил ее своим видом, насуплен-
ностыо, она долго сдерживалась, и грубоватый ответ его дал
ей наконец возможность рассмеяться. Свешникова не гля-
дела, а поглядывала на Савку. Всякий раз он отводил свой
взгляд, чуть пугаясь ее больших, влажных от искреннего ве-
селья глаз.
– Знаешь, кем бы ты был в войну? — спросила она.
– Не знаю.
– Юным партизаном. В гражданскую – комиссаром.
– Почему?
– Ты максималист.
– Благодарю душевно.
– Не за что.
Она опалила над костром рябчика, выпотрошила, пошла

200