Page 107 - Сахалинские каторжанки

овечьей шерсти, кою ей родственники с материка присы-
лали, или семечки лузгает. А ежели внуки дома, то лузгает
для них: начистит горку, а те – ам и в рот. Я тоже подсяду,
съем пару горстей и ухожу – скучно у бабушки, она лишь
одно твердить умеет, чтобы бог поскорей ее прибрал. По-
нятно, старенькая, от жизни устала, все болит. Но, с другой
стороны, всю жизнь в столовой работала, даже в войну хо-
дила сыта да холена. А нынче – на тебе, бубнит и бубнит:
– Пошли мне, боже, смертушку, да поскорее, более ни-
чего у тебя не прошу!
Так она просила десять лет, а может, и более. И ведь вы-
просила! Но не смерть, а гнев божий: парализовало ее на
целых пять лет. Пришлось моей мамке за свекровью ухажи-
вать: переворачивать, мыть, лечить пролежни. А бабушка
лежит, мычит, даже у бога смерти попросить уже не может.
Откусил, видимо, боженька ее язык. Отошла она потом,
когда всех вымучила.
Теперь я точно знаю, ничего у бога просить нельзя, а уж
смерти и подавно. Я с судьбой привыкла разговаривать:
– Что со мной дальше будет? Стану я настоящим писа-
телем?
А та молчит, хохочет только:
– Приметы мои читай, приметы да вехи на пути!

Арбузы и бананы
В каком бы регионе СССР вы ни жили, цены на все
промышленные и продовольственные товары в магазинах
были почти едины, государство дотировало доставку. По-
этому сахалинцы покупали «заморские» арбузы по такой
же смешной цене, как и южане: за один килограмм – 5–10
копеек. Их к нам привозили в августе, сентябре и прода-
вали не в магазине, а на задних дворах, прямо со склада,
взвешивая полосатиков на весах, предназначенных для
мешков. Не-не, у нас не было такой моды – съесть кусочек,
а остальное положить в холодильник. Арбуз съедался сра-
зу всей семьей, а на следующий день покупался новый. И
так до тех пор, пока зеленая радость не исчезала со склада
до следующего августа. А в перерывах между сезонами мы

105