Page 45 - Виктория Цой - Когда я буду морем

позавидует самая что ни на есть жалкая шавка, выпра-
шивающая объедки с его стола.
На сборы даются целых три дня. Великая японская
Империя заботится о ничтожных корейцах, словно о
своих детях, иначе, будь на то его воля, — сегодня же по-
грузил бы всех в теплушки и отправил на новые земли.
Люди потрясенно молчали. Японец взмахом трости
нетерпеливо дал понять, что можно расходиться, и со
смехом показал на плачущую старушку с трясущейся го-
ловой — посмотрите на эту деревенщину! И что за люди
они такие — корейцы. Так и не научились с истинным
мужеством сносить повороты судьбы, вот уж действи-
тельно — второй сорт, недочеловеки. Что ж, на Карафу-
то их научат работать, и они славно послужат великой
стране.
Через восемь лет, в августе 45-го, господин Морисита
внезапно увидит слепящий свет и в одну секунду пре-
вратится в горстку пепла, оставив безутешными горячо
любивших его жену и детей. Атомная бомба, сброшен-
ная с американского самолета Enola Gay, названного в
честь матери командира экипажа, подтвердит, что на-
силие все еще является излюбленным аргументом в
людских спорах. На самые ужасные деяния готов пойти
человек, оправдываясь приверженностью великим иде-
ям. Множа зло и стремясь к своей выгоде, он забывает
о неизбежном законе кармы, работающем с отсрочкой,
но не теряющем своей неотвратимости.
А пока господин Морисита оглядел склонивших голо-
вы крестьян и махнул им нетерпеливо: идите же, дурни!
Толпа медленно разошлась, и деревню наполнили
крик и плач. Войдя в дома и закрыв двери, матери с
воем валились на пол, отцы садились, понурив плечи.
Как выбрать из детей того, кого ты пошлешь на чужби-
ну? Кого из них вписать в вербовочные списки?

43