Page 256 - Анна Каренина

быстрым владимирским на «о» говором сказал:
– Сомнения свойственны слабости человеческой, но мы должны молиться, чтобы
милосердый господь укрепил нас. Какие особенные грехи имеете? – прибавил он без
малейшего промежутка, как бы стараясь не терять времени.
– Мой главный грех есть сомнение. Я во всем сомневаюсь и большею частью нахожусь
в сомнении.
– Сомнение свойственно слабости человеческой, – повторил те же слова священник. –
В чем же преимущественно вы сомневаетесь?
– Я во всем сомневаюсь. Я сомневаюсь иногда даже в существовании бога, – невольно
сказал Левин и ужаснулся неприличию того, что он говорил. Но на священника слова Левина
не произвели, как казалось, впечатления.
– Какие же могут быть сомнения в существовании бога? – с чуть заметною улыбкой
поспешно сказал он.
Левин молчал.
– Какое же вы можете иметь сомнение о творце, когда вы воззрите на творения его? –
продолжал священник быстрым, привычным говором. – Кто же украсил светилами свод
небесный? Кто облек землю в красоту ее? Как же без творца? – сказал он, вопросительно
взглянув на Левина.
Левин чувствовал, что неприлично было бы вступать в философские прения со
священником, и потому сказал в ответ только то, что прямо относилось к вопросу.
– Я не знаю, – сказал он.
– Не знаете? То как же вы сомневаетесь в том, что бог сотворил все? – с веселым
недоумением сказал священник.
– Я не понимаю ничего, – сказал Левин, краснея и чувствуя, что слова его глупы и что
они не могут не быть глупы в таком положении.
– Молитесь богу и просите его. Даже святые отцы имели сомнения и просили бога об
утверждении своей веры. Дьявол имеет большую силу, и мы не должны поддаваться ему.
Молитесь богу, просите его, Молитесь богу, – повторил он поспешно.
Священник помолчал несколько времени, как бы задумавшись.
– Вы, как я слышал, собираетесь вступить в брак с дочерью моего прихожанина и сына
духовного, князя Щербацкого? – прибавил он с улыбкой. – Прекрасная девица.
– Да, – краснея за священника, отвечал Левин. «К чему ему нужно спрашивать об этом
на исповеди?» – подумал он.
И, как бы отвечая на его мысль, священник сказал ему:
– Вы собираетесь вступить в брак, и бог, может быть, наградит вас потомством, не так
ли? Что же, какое воспитание можете дать вы вашим малюткам, если не победите в себе
искушение дьявола, влекущего вас к неверию? – сказал он с кроткою укоризной. – Если вы
любите свое чадо, то вы, как добрый отец, не одного богатства, роскоши, почести будете
желать своему детищу; вы будете желать его спасения, его духовного просвещения светом
истины. Не так ли? Что же вы ответите ему, когда невинный малютка спросит у вас:
«Папаша! кто сотворил все, что прельщает меня в этом мире, – землю, воды, солнце, цветы,
травы?» Неужели вы скажете ему: «Я не знаю»? Вы не можете не знать, когда господь бог по
великой милости своей открыл вам это. Или дитя ваше спросит вас: «Что ждет меня в
загробной жизни?» Что вы скажете ему, когда вы ничего не знаете? Как же вы будете
отвечать ему? Предоставите его прелести мира и дьявола? Это нехорошо! – сказал он и
остановился, склонив голову набок и глядя на Левина добрыми, кроткими глазами.
Левин ничего не отвечал теперь – не потому, что он не хотел вступать в спор со
священником, но потому, что никто ему не задавал таких вопросов; а когда малютки его
будут задавать эти вопросы, еще будет время подумать, что отвечать.
– Вы вступаете в пору жизни, – продолжал священник, – когда надо избрать путь и
держаться его. Молитесь богу, чтоб он по своей благости помог вам и помиловал, –
заключил он. – «Господь и бог наш Иисус Христос, благодатию и щедротами своего