Page 383 - Анна Каренина

к губернскому, и начались выборы.
– Направо клади, – шепнул Степан Аркадьич Левину, когда он вместе с братом вслед за
предводителем подошел к столу. Но Левин забыл теперь тот расчет, который объясняли ему,
и боялся, не ошибся ли Степан Аркадьич, сказав «направо». Ведь Снетков был враг. Подойдя
к ящику, он держал шар в правой, но, подумав, что ошибся, перед самым ящиком переложил
шар в левую руку и, очевидно, потом положил налево. Знаток дела, стоявший у ящика, по
одному движению локтя узнававший, кто куда положит, недовольно поморщился. Ему не на
чем было упражнять свою проницательность.
Все замолкло, и послышался счет шаров. Потом одинокий голос провозгласил число
избирательных и неизбирательных.
Предводитель был выбран значительным большинством. Все зашумело и стремительно
бросилось к двери. Снетков вошел, и дворянство окружило его, поздравляя.
– Ну, теперь кончено? – спросил Левин у Сергея Ивановича.
– Только начинается, – улыбаясь, сказал за Сергея Ивановича Свияжский.
– Кандидат предводителя может получить больше шаров.
Левин совсем опять забыл про это. Он вспомнил только теперь, что тут была какая-то
тонкость, но ему скучно было вспоминать, в чем она состояла. На него нашло уныние, и
захотелось выбраться из этой толпы.
Так как никто не обращал на него внимания и он, казалось, никому не был нужен, он
потихоньку направился в маленькую залу, где закусывали, и почувствовал большое
облегчение, опять увидав лакеев. Старичок лакей предложил ему покушать, и Левин
согласился. Съев котлетку с фасолью и поговорив с лакеем о прежних господах, Левин, не
желая входить в залу, где ему было так неприятно, пошел пройтись на хоры.
Хоры были полны нарядных дам, перегибавшихся через перила и старавшихся не
проронить ни одного слова из того, что говорилось внизу. Около дам сидели и стояли
элегантные адвокаты, учителя гимназии в очках и офицеры. Везде говорилось о выборах и о
том, как измучался предводитель и как хороши были прения; в одной группе Левин слышал
похвалу своему брату. Одна дама говорила адвокату:
– Как я рада, что слышала Кознышева! Это стоит, чтобы поголодать. Прелесть! Как
ясно и слышно все! Вот у вас в суде никто так не говорит. Только один Майдель, и то он
далеко не так красноречив.
Найдя свободное место у перил, Левин перегнулся и стал смотреть и слушать.
Все дворяне сидели за перегородочками в своих уездах. Посередине залы стоял человек
в мундире и тонким, громким голосом провозглашал:
– Баллотируется в кандидаты губернского предводителя дворянства штаб-ротмистр
Евгений Иванович Апухтин!
Наступило мертвое молчание, и послышался один слабый старческий голос:
– Отказался!
– Баллотируется надворный советник Петр Петрович Боль, – начинал опять голос.
– Отказался! – раздавался молодой визгливый голос.
Опять начиналось то же, и опять «отказался». Так продолжалось около часа. Левин,
облокотившись на перила, смотрел и слушал. Сначала он удивлялся и хотел понять, что это
значило; потом, убедившись, что понять этого он не может, ему стало скучно. Потом,
вспомнив все то волнение и озлобление, которые он видел на всех лицах, ему стало грустно:
он решился уехать и пошел вниз. Проходя через сени хор, он встретил ходившего взад и
вперед унылого гимназиста с подтекшими глазами. На лестнице же ему встретилась пара:
дама, быстро бежавшая на каблучках, и легкий товарищ прокурора.
– Я говорил вам, что не опоздаете, – сказал прокурор в то время, как Левин
посторонился, пропуская даму.
Левин уже был на выходной лестнице и доставал из жилетного кармана номерок своей
шубы, когда секретарь поймал его. – Пожалуйте, Константин Дмитрич, баллотируют.
В кандидаты баллотировался так решительно отказавшийся Неведовский.