Page 425 - Анна Каренина

лакей с письмом. Лидия Ивановна быстро пробежала записку и, извинившись, с
чрезвычайною быстротой написала и отдала ответ и вернулась к столу. – Я замечала, –
продолжала она начатый разговор, – что москвичи, в особенности мужчины, самые
равнодушные к религии люди.
– О нет, графиня, мне кажется, что москвичи имеют репутацию быть самыми
твердыми, – отвечал Степан Аркадьич.
– Да, насколько я понимаю, вы, к сожалению, из равнодушных, – с усталою улыбкой,
обращаясь к нему, сказал Алексей Александрович.
– Как можно быть равнодушным! – сказала Лидия Ивановна.
– Я в этом отношения не то что равнодушен, но в ожидании, – сказал Степан Аркадьич
с своею самою смягчающею улыбкой. – Я не думаю, чтобы для меня наступило время этих
вопросов.
Алексей Александрович и Лидия Ивановна переглянулись.
– Мы не можем знать никогда, наступило или нет для нас время, – сказал Алексей
Александрович строго. – Мы не должны думать о том, готовы ли мы, или не готовы:
благодать не руководствуемся человеческими соображениями; она иногда не сходит на
трудящихся и сходит на неприготовленных, как на Савла.
– Нет, кажется, не теперь еще, – сказала Лидия Ивановна, следившая в это время за
движениями француза.
Landau встал и подошел к ним.
– Вы мне позволите слушать? – спросил он.
– О да, я не хотела вам мешать, – нежно глядя на него, сказала Лидия Ивановна, –
садитесь с нами.
– Надо только не закрывать глаз, чтобы не лишиться света, – продолжал Алексей
Александрович.
– Ах, если бы вы знали то счастье, которое мы испытываем, чувствуя всегдашнее его
присутствие в своей душе! – сказала графиня Лидия Ивановна, блаженно улыбаясь.
– Но человек может чувствовать себя неспособным иногда подняться на эту высоту, –
сказал Степан Аркадьич, чувствуя, что он кривит душою, признавая религиоэную высоту, но
вместе с тем не решаясь признаться в своем свободомыслии перед особой, которая одним
словом Поморскому может доставить ему желаемое место.
– То есть вы хотите сказать, что грех мешает ему? – сказала Лидия Ивановна. – Но это
ложное мнение. Греха нет для верующих, грех уже искуплен. Pardon, – прибавила она, глядя
на опять вошедшего с другой запиской лакея. Она прочла и на словах ответила: – Завтра у
великой княгини, скажите. – Для верующего нет греха, – продолжала она разговор.
– Да, но вера без дел мертва есть, – сказал Степан Аркадьич, вспомнив эту фразу из
катехизиса, одной улыбкой уже отстаивая свою независимость.
– Вот оно, из послания апостола Иакова, – сказал Алексей Александрович, с некоторым
упреком обращаясь к Лидии Ивановне, очевидно как о деле, о котором они не раз уже
говорили. – Сколько вреда сделало ложное толкование этого места! Ничто так не
отталкивает от веры, как это толкование. «У меня нет дел, я не могу верить», тогда как это
нигде не сказано. А сказано обратное.
– Трудиться для бога, трудами, постом спасать душу, – с гадливым презрением сказала
графиня Лидия Ивановна, – это дикие понятия наших монахов… Тогда как это нигде не
сказано. Это гораздо проще и легче, – прибавила она, глядя на Облонского с тою самою
ободряющею улыбкой, с которою она при дворе ободряла молодых, смущенных новою
обстановкой фрейлин.
– Мы спасены Христом, пострадавшим за нас. Мы спасены верой, – одобряя взглядом
ее слова, подтвердил Алексей Александрович.
– Vous comprenez l'anglais? – спросила Лидия Ивановна и, получив утвердительный
ответ, встала и начала перебирать на полочке книги.
– Я хочу прочесть «Safe and Happy», или «Under the wing»? – сказала она,