Page 284 - Идиот

сегодня же вечером, а для него это было не только главное, а даже и все.
- Какие мы еще дети, Коля! и… и… как это хорошо, что мы дети! - с упоением
воскликнул он, наконец.
- Просто-за-просто, она в вас влюблена, князь, и больше ничего! - с авторитетом и
внушительно ответил Коля.
Князь вспыхнул, но на этот раз не сказал ни слова, а Коля только хохотал и хлопал в
ладоши; минуту спустя рассмеялся и князь, а потом до самого вечера каждые пять минут
смотрел на часы, много ли прошло, и много ли до вечера остается.
Но настроение взяло верх: Лизавета Прокофьевна наконец не выдержала и поддалась
истерической минуте. Несмотря на все возражения супруга и дочерей, она немедленно
послала за Аглаей, с тем чтоб уж задать ей последний вопрос и от нее получить самый ясный
и последний ответ. "Чтобы все это разом и покончить, и с плеч долой, так, чтоб уж и не
поминать!" "Иначе, - объявила она, - я и до вечера не доживу!" И тут только все догадались,
до какой бестолковщины довели дело. Кроме притворного удивления, негодования, хохота и
насмешек над князем и надо всеми допрашивавшими, - ничего от Аглаи не добились.
Лизавета Прокофьевна слегла в постель и вышла только к чаю, к тому времени, когда
ожидали князя. Князя она ожидала с трепетом, и когда он явился, с нею чуть не сделалась
истерика.
А князь и сам вошел робко, чуть не ощупью, странно улыбаясь, засматривая всем в
глаза и всем как бы задавая вопрос, потому что Аглаи опять не было в комнате, чего он
тотчас же испугался. В этот вечер никого не было посторонних, одни только члены
семейства. Князь Щ. был еще в Петербурге, по поводу дела о дяде Евгения Павловича. "Хоть
бы он-то случился и что-нибудь сказал", горевала о нем Лизавета Прокофьевна. Иван
Федорович сидел с чрезвычайно озабоченною миной; сестры были серьезны и, как нарочно,
молчали. Лизавета Прокофьевна не знала с чего начать разговор. Наконец, вдруг энергически
выбранила железную дорогу и посмотрела на князя с решительным вызовом.
Увы! Аглая не выходила, и князь пропадал. Чуть лепеча и потерявшись, он было
выразил мнение, что починить дорогу чрезвычайно полезно, но Аделаида вдруг засмеялась,
и князь опять уничтожился. В это-то самое мгновение и вошла Аглая спокойно и важно,
церемонно отдала князю поклон и торжественно заняла самое видное место у круглого
стола. Она вопросительно посмотрела на князя. Все поняли, что настала разрешение всех
недоумений.
- Получили вы моего ежа? - твердо и почти сердито спросила она.
- Получил, - ответил князь, краснея и замирая.
- Объясните же немедленно, что вы об этом думаете? Это необходимо для спокойствия
мамаши и всего нашего семейства.
- Послушай, Аглая… - забеспокоился вдруг генерал.
- Это, это из всяких границ! - испугалась вдруг чего-то Лизавета Прокофьевна.
- Никаких всяких границ тут нету, maman, - строго и тотчас же ответила дочка. - Я
сегодня послала князю ежа и желаю знать его мнение. Что же, князь?
- То-есть, какое мнение, Аглая Ивановна?
- Об еже.
- То-есть… я думаю, Аглая Ивановна, что вы хотите узнать, как я принял… ежа… или,
лучше сказать, как я взглянул… на эту присылку… ежа, то-есть… в таком случае я полагаю,
что… одним словом…
Он задохся и умолк.
- Ну, немного сказали, - подождала секунд пять Аглая. - Хорошо, я согласна оставить
ежа; но я очень рада, что могу наконец покончить все накопившиеся недоумения. Позвольте,
наконец, узнать от вас самого и лично: сватаетесь вы за меня или нет?
- Ах, господи! - вырвалось у Лизаветы Прокофьевны. Князь вздрогнул и отшатнулся;
Иван Федорович остолбенел; сестры нахмурились.
- Не лгите, князь, говорите правду. Из-за вас меня преследуют странными допросами;