Page 312 - Идиот

сегодня, в этот двусмысленный дом, и направится Аглая Ивановна для приятельского
разговора с Настасьей Филипповной и для разрешения разных задач. Арифметикой
заниматься хотят. Не знали? честное слово?
- Это невероятно!
- Ну и хорошо, коли невероятно; впрочем, откуда же вам знать? Хотя здесь муха
пролетит - и уже известно: таково местечко! Но я вас однако же предупредил, и вы можете
быть мне благодарны. Ну, до свиданья - на том свете, вероятно. Да вот еще что: я хоть и
подличал пред вами, потому… для чего же я стану свое терять, рассудите на милость? В
вашу пользу что ли? Ведь я ей "Исповедь" мою посвятил (вы этого не знали?). Да еще как
приняла-то! Хе-хе! Но уж пред нею-то я не подличал, пред ней-то уж ни в чем не виноват;
она же меня осрамила и подвела… А, впрочем, и пред вами не виноват ни в чем; если там и
упоминал на счет этих "объедков" и все в этом смысле, то зато теперь вам и день, и час, и
адрес свидания сообщаю, и всю эту игру открываю… с досады, разумеется, а не из
великодушия. Прощайте, я болтлив как заика, или как чахоточный; смотрите же, принимайте
меры и скорее, если вы только стоите названия человеческого. Свидание сегодня по вечеру,
это верно.
Ипполит направился к двери, но князь крикнул ему, и тот остановился в дверях.
- Стало быть, Аглая Ивановна, по вашему, сама придет сегодня к Настасье
Филипповне? - спросил князь. Красные пятна выступили на щеках и на лбу его.
- В точности не знаю, но вероятно так, - ответил Ипполит, полуоглядываясь; - да иначе,
впрочем, и не может быть. Не Настасья же Филипповна к ней? Да и не у Ганечки же; у того у
самого почти покойник. Генерал-то каков?
- Уж по одному этому быть не может! - подхватил князь. - Как же она выйдет, если бы
даже и хотела? Вы не знаете… обычаев в этом доме: она не может отлучиться одна к
Настасье Филипповне; это вздор!
- Вот видите, князь: никто не прыгает из окошек, а случись пожар, так, пожалуй, и
первейший джентльмен и первейшая дама выпрыгнет из окошка. Коли уж придет нужда, так
нечего делать, и к Настасье Филипповне наша барышня отправится. А разве их там никуда
не выпускают, ваших барышень-то?
- Нет, я не про то…
- А не про то, так ей стоит только сойти с крыльца и пойти прямо, а там хоть и не
возвращаться домой. Есть случаи, что и корабли сжигать иногда можно, и домой можно даже
не возвращаться; жизнь не из одних завтраков, да обедов, да князей Щ. состоит. Мне
кажется, вы Аглаю Ивановну за барышню или за пансионерку какую-то принимаете; я уже
про это ей говорил; она, кажется, согласилась. Ждите часов в семь или в восемь… Я бы на
вашем месте послал туда посторожить, чтоб уж так ровно ту минуту улучить, когда она с
крыльца сойдет. Ну, хоть Колю пошлите; он с удовольствием пошпионит, будьте уверены,
для вас, то-есть… потому что все ведь это относительно… Ха-ха!
Ипполит вышел. Князю не для чего было просить кого-нибудь шпионить, если бы даже
он был и способен на это. Приказание ему Аглаи сидеть дома теперь почти объяснялось:
может быть, она хотела за ним зайти. Правда, может быть, она именно не хотела, чтоб он
туда попал, а потому и велела ему дома сидеть… Могло быть и это. Голова его кружилась;
вся комната ходила кругом. Он лег на диван и закрыл глаза.
Так или этак, а дело было решительное, окончательное. Нет, князь не считал Аглаю за
барышню или за пансионерку; он чувствовал теперь, что давно уже боялся и именно
чего-нибудь в этом роде; но для чего она хочет ее видеть? Озноб проходил по всему телу
князя; опять он был в лихорадке.
Нет, он не считал ее за ребенка! Его ужасали иные взгляды ее в последнее время, иные
слова. Иной раз ему казалось, что она как бы уж слишком крепилась, слишком сдерживалась,
и он припоминал, что это его пугало. Правда, во все эти дни он старался не думать об этом,
гнал тяжелые мысли, но что таилось в этой душе? Этот вопрос давно его мучил, хотя он и
верил в эту душу. И вот все это должно было разрешиться и обнаружиться сегодня же.