Page 305 - Мартин Иден

сделана. Если вы кормите меня сейчас за то, что сработано прежде, почему
же не кормили тогда, когда я в этом нуждался? Ни в «Колокольном звоне»,
ни в «Пери и жемчужине» я с тех пор не изменил ни слова. Нет, вы кормите
меня сейчас не за то, что сработано. Кормите потому, что все меня кормят,
и потому, что это почетно
– кормить меня обедом. Вы кормите меня из стадного чувства, потому
что и вы тоже чернь и потому что бессмысленная стадная тупость ввела у

черни моду – кормить меня обедами. Но при чем тут сам Мартин Иден и
книги, которые он написал? – печально спросил он себя, а потом поднялся
и искусно, остроумно ответил на искусный остроумный тост.
Так оно и шло. Где бы Мартин ни оказывался – в Пресс-клубе, в
Редвуд-клубе, на светских чаепитиях и литературных сборищах, – всегда
речь заходила о «Колокольном звоне» и «Пери и жемчужине», и о том, что
их прочли еще когда они впервые появились в журнале. И всегда Мартина
бесил невысказанный вопрос: «Почему вы не кормили меня тогда? Моя
работа была уже сделана. „Колокольный звон“ и „Пери и жемчужина“ не
изменились ни на волос. В них и тогда было то же мастерство, те же
достоинства. Но не из-за них вы меня угощаете, не из-за других моих
вещей. Вы потому угощаете, что теперь это признак хорошего тона, потому
что сейчас вся чернь помешалась на желании угостить Мартина Идена».
И в такие минуты ему нередко виделся лихой парень в двубортном
пиджаке и в шляпе с широченными полями. Так произошло однажды в

Окленде, в Дамском клубе. Он поднялся со стула, прошел по эстраде и тут
увидел – в раскрытых настежь дверях в конце просторного зала встал
лихой парень в двубортном пиджаке ив шляпе с широченными полями. И
так пристально, так упорно вглядывался в него Мартин, что пятьсот
разодетых дам с любопытством обернулись, не понимая, что же он там
увидел. Но увидели только пустой проход между рядами. А Мартин видел
молодого хулигана, который враскачку шел по проходу, и думал, а снимет
ли парень шляпу, без шляпы он никогда еще его не видел. Парень прошел
по проходу, вот он уже на эстраде. И от мысли обо всем, что еще
предстояло этой тени юного Мартина Идена, он едва не зарыдал. Парень
заносчиво шагнул прямо к Мартину и растворился у него в сознании,
сгинул. Пятьсот пар рук в перчатках мягко зааплодировали, подбадривая
знаменитого гостя, который вдруг так смутился. И Мартин отогнал

видение, улыбнулся и заговорил.
Инспектор школ, славный старик, остановил Мартина на улице и стал
вспоминать, как у него в кабинете Мартина исключали из школы за драку.
– Я прочел в журнале твой «Колокольный звон», уже давно прочел, –