Page 90 - Мартин Иден

непременно тренируются. Так же нужна и латынь для мыслящего человека.
Это тренировка ума.
– Вздор и чепуха! Так нам твердили в детстве. Но одного нам тогда не
говорили. Предоставили нам самим после открыть эту истину. – Олни
помолчал для внушительности, потом прибавил:– А не сказали нам, что
каждому джентльмену надо изучать латынь, но знать ее джентльмену не
надо.

– Нет, это несправедливо, – воскликнула Руфь. – Так я и знала, что вы
все высмеете и вывернете наизнанку.
– Ладно, я сострил, – был ответ, – а все-таки это справедливо. Латынь
только и знают аптекари, адвокаты да латинисты. И если Мартин метит в
аптекари, в адвокаты или в преподаватели латыни, значит, я не угадал. Но
тогда спрашивается, при чем тут Герберт Спенсер? Мартин только что
открыл его для себя и совсем на нем помешался. А почему? Потому что
Спенсер открывает ему какой-то путь. Ни меня, ни вас Спенсер никуда не
приведет. Нам незачем куда-то идти. Вы просто-напросто выйдете замуж,
мне же только и надо будет присматривать за поверенными и
управляющими, а уж они станут пасти денежки, которые мне оставит
папаша.
Олни собрался уходить, но у дверей приостановился и дал
прощальный залп:
– Оставьте вы Мартина в покое, Руфь. Он сам знает, что ему надо.

Посмотрите, сколько он уже успел. Как подумаю, мне иногда тошно
делается, тошно и стыдно за себя. Он уже знает о мире, о жизни, о
назначении человека и обо всем прочем много больше, чем Артур, Норман,
я, да и вы, кстати, несмотря на всю нашу латынь, и французский, и
древнеанглийский, несмотря на всю нашу культуру.
– Но Руфь моя учительница, – рыцарски вступился Мартин. – Тем
немногим, что я знаю, я обязан ей.
–Чушь! – Олни посмотрел на Руфь, лицо у него стало злое. – Вы еще
вздумаете меня уверять, будто читаете Спенсера по ее совету, – как бы не
так. И о Дарвине и об эволюции она знает не больше, чем я о копях царя
Соломона. Какое это головоломное спен-серовское толкование чего-то вы
на нас недавно обрушили? Неопределенное, непоследовательное, какая-то
там гомогенность. Обрушьте-ка это на нее – и посмотрите, поймет ли она

хоть слово. Это, видите ли, не культура. Так-то вот, и, если вы займетесь
латынью, Мартин, я перестану вас уважать.
И хотя спор этот был интересен Мартину, он все время ощущал и
какую-то досаду. Речь шла об ученье, о занятиях – о том, как овладеть