Page 3 - Обыкновенная история

Тонкая ирония Гончарова, с какой он описывает в начале романа своего юного героя –
его отъезд из дома, клятвы в вечной любви Сонечке и другу своему Поспелову, первые его
робкие шаги в Петербурге, – именно этот весьма насмешливый взгляд Гончарова на своего
юного героя делает образ Адуева-младшего милым нашему сердцу, но уже заранее
предопределяет исход борьбы племянника и дяди. К истинным героям, способным на
великие подвиги, авторы не относятся с иронией.
А вот и противная сторона: столичный житель, владелец стекольного и фарфорового
завода, чиновкник особых поручений, человек трезвого ума и практического смысла,
тридцатидевятилетний Петр Иваныч Адуев – второй герой романа. Гончаров наделяет его и
юмором, и даже сарказмом, но сам не относится к этому своему детищу с иронией, что
заставляет нас предполагать: вот он, истинный герой романа, вот тот, на кого автор
предлагает нам взять равнение.
Два этих характера, заинтересовавшие Гончаров, были ярчайшими типа своего
времени. Родоначальником первого явился Владимир Ленский, второго – сам Евгений
Онегин, хотя и в сильно преображенном виде. Замечу здесь в скобках, что и холодность
Онегина, его опытность терпят точно такой же крах, как и опытность и значение жизни
Петра Иваныча Адуева.
Еще смутно ощущая цельность своего романа, Гончаров пишет: «…в встрече мягкого,
избалованного ленью и барством, мечтателя-племянника с практическим дядей – выразился
намек на мотив, который едва только начал разыгрываться в самом бойком центре – в
Петербурге. Мотив этот – слабое мерцание сознания необходимости труда, настоящего, не
рутинного, а живого дела в борьбе со всероссийским застоем».
Гончарову очень хочется взять себе в образец именно этого человека «живого дела», и
не только себе, но и предложить его вниманию читателя именно в качестве образца.
С каким блеском написаны диалоги дядюшки и племянника! Как спокойно, уверенно,
безапеляционно разбивает дядя своего горячего, но не вооруженного страшным оружием
логики и опыта племянника! И каждая критическая фраза убийственна, неотразима.
Неотразима оттого, что он говорит правду. Тяжелую, иногда даже обидную и беспощадную,
но именно правду.
Вот он высмеивает «вещественные знаки… невещественных отношений» – колечко и
локон, подаренные Сонечкой при прощании уезжающему в столицу любимому Сашеньке.
«И это ты вез за тысячу пятьсот верст?.. Лучше бы ты привез еще мешок сушеной
малины», – советует дядя и швыряет в окно бесценные для Александра символы вечной
любви. Александру кажутся дикими и холодными слова дяди и его поступки. Может ли он
забыть свою Сонечку? Никогда!..
Увы, прав оказался дядя. Прошло совсем немного времени, и Александр влюбляется в
Наденьку Любецкую, влюбляется со всем пылом молодости, со свойственной его натуре
страстностью, безотчетно, бездумно!.. Сонечка забыта совершенно. Он даже не только ни
разу не вспомнит ее, но и забудет ее имя. Любовь к Наденьке заполнит Александра
целиком!.. Конца не будет его лучезарному счастью. Какое тут может быть дело, о котором
твердит дядя, какая работа, когда он, можно сказать, денно и нощно пропадает за городом у
Любецких! Ах, уж этот дядя, у него на уме только дело. Бесчувственный!.. Как у него язык
поворачивается говорить, что Наденька, его Наденька, это божество, это совершенство,
может его надуть. «Она обманет! Этот ангел, эта олицетворенная искренность…» –
восклицает юный Александр. «А все-таки женщина, и, вероятно, обманет», – отвечает дядя.
Ох, эти трезвые, беспощадные ум и опыт. Тяжело!.. Но правда: Наденька обманула. Она
влюбилась в графа, и Александр получает отставку. Вся жизнь сразу же окрасилась в черный
цвет. А дядя твердит: я же предупреждал тебя!..
Александр терпит крах решительно по всем статьям – в любви, в дружбе, в порывах к
творчеству, в работе. Всё, решительно всё, чему учили его учителя и книги, все оказалось
вздором и с легким хрустом разлеталось под железной поступью трезвого рассудка и
практического дела. В самой напряженной сцене романа, когда Александр доведен до