Page 43 - Отцы и дети

– двадцати и Катерине – двенадцати лет. Мать их, из обедневшего рода князей Х……,
скончалась в Петербурге, когда муж ее находился еще в полной силе. Положение Анны
после смерти отца было очень тяжело. Блестящее воспитание, полученное ею в Петербурге,
не подготовило ее к перенесению забот по хозяйству и по дому, – к глухому деревенскому
житью. Она не знала никого решительно в целом околотке, и посоветоваться ей было не с
кем. Отец ее старался избегать сношений с соседями; он их презирал, и они его презирали,
каждый по-своему. Она, однако, не потеряла головы и немедленно выписала к себе сестру
своей матери, княжну Авдотью Степановну Х……ю, злую и чванную старуху, которая,
поселившись у племянницы в доме, забрала себе все лучшие комнаты, ворчала и брюзжала с
утра до вечера и даже по саду гуляла не иначе как в сопровождении единственного своего
крепостного человека, угрюмого лакея в изношенной гороховой ливрее с голубым
позументом и в треуголке. Анна терпеливо выносила все причуды тетки, исподволь
занималась воспитанием сестры и, казалось, уже примирилась с мыслию увянуть в глуши…
Но судьба сулила ей другое. Ее случайно увидел некто Одинцов, очень богатый человек лет
сорока шести, чудак, ипохондрик, 85 пухлый, тяжелый и кислый, впрочем не глупый и не
злой; влюбился в нее и предложил ей руку. Она согласилась быть его женой, – а он пожил с
ней лет шесть и, умирая, упрочил за ней все свое состояние. Анна Сергеевна около года
после его смерти не выезжала из деревни; потом отправилась вместе с сестрой за границу, но
побывала только в Германии; соскучилась и вернулась на жительство в свое любезное
Никольское, отстоявшее верст сорок от города ***. Там у ней был великолепный, отлично
убранный дом, прекрасный сад с оранжереями: покойный Одинцов ни в чем себе не
отказывал. В город Анна Сергеевна являлась очень редко, большею частью по делам, и то
ненадолго. Ее не любили в губернии, ужасно кричали по поводу ее брака с Одинцовым,
рассказывали про нее всевозможные небылицы, уверяли, что она помогала отцу в его
шулерских проделках, что и за границу она ездила недаром, а из необходимости скрыть
несчастные последствия… «Вы понимаете чего?» – договаривали негодующие рассказчики.
«Прошла через огонь и воду», – говорили о ней; а известный губернский остряк
обыкновенно прибавлял: «И через медные трубы». Все эти толки доходили до нее, но она
пропускала их мимо ушей: характер у нее был свободный и довольно решительный.
Одинцова сидела, прислонясь к спинке кресел, и, положив руку на руку, слушала
Базарова. Он говорил, против обыкновения, довольно много и явно старался занять свою
собеседницу, что опять удивило Аркадия. Он не мог решить, достигал ли Базаров своей цели.
По лицу Анны Сергеевны трудно было догадаться, какие она испытывала впечатления: оно
сохраняло одно и то же выражение, приветливое, тонкое; ее прекрасные глаза светились
вниманием, но вниманием безмятежным. Ломание Базарова в первые минуты посещения
неприятно подействовало на нее, как дурной запах или резкий звук; но она тотчас же поняла,
что он чувствовал смущение, и это ей даже польстило. Одно пошлое ее отталкивало, а в
пошлости никто бы не упрекнул Базарова. Аркадию пришлось в тот день не переставать
удивляться. Он ожидал, что Базаров заговорит с Одинцовой, как с женщиной умною, о своих
убеждениях и воззрениях: она же сама изъявила желание послушать человека, «который
имеет смелость ничему не верить», но вместо того Базаров толковал о медицине, о
гомеопатии, о ботанике. Оказалось, что Одинцова не теряла времени в уединении: она
прочла несколько хороших книг и выражалась правильным русским языком. Она навела речь
на музыку, но, заметив, что Базаров не признает искусства, потихоньку возвратилась к
ботанике, хотя Аркадий и пустился было толковать о значении народных мелодий. Одинцова
продолжала обращаться с ним как с младшим братом: казалось, она ценила в нем доброту и
простодушие молодости – и только. Часа три с лишком длилась беседа, неторопливая,
разнообразная и живая.

85 Ипохондрия – психическое заболевание, выражающееся в мнительности и стремлении преувеличить
свои болезненные ощущения; мрачность.