Page 60 - СКАЗКИ

виноватого как раз сойдет! Начнут, это, шарить, а ты около где-нибудь спряталась – ан и
около пошарят! Где была? по какому случаю? каким манером? – господи, спаси и помилуй!»
Стало быть, можете себе представить, как она была рада, когда ее изловили и все мысли и
чувства у ней выхолостили! «Теперь милости просим! – торжествовала она, – когда угодно и
кто угодно приходи! теперь у меня все доказательства налицо!»
Что именно разумела вяленая вобла под названием «лишних» мыслей и чувств –
неизвестно, но что, действительно, на наших глазах много лишнего завелось – с этим и я не
согласиться не могу. Сущности этого лишнего никто еще не называл по имени, но всякий
смутно чувствует, что куда ни обернись – везде какой-то привесок выглядывает. И хоть ты
что хочешь, а надобно этот привесок или в расчет принять, или так его обойти, чтобы он и не
подумал, что его надувают. Все это порождает тьму новых забот, осложнений и беспокойств
вообще. Хочется, по-старинному, прямиком пройти, ан прямик буреломом завалило,
промоинами исковеркало – ну, и ступай за семь верст киселя есть. Всякий партикулярный
человек нынче эту тягость уж сознает, а какое для начальства от того отягощение – этого ни
в сказке сказать, ни пером описать. Штаты-то старинные, а дела-то новые; да и в штатах-то в
самых уж привески завелись. Прежде у чиновника-то чугунная поясница была: как сел на
место в десять часов утра, так и не встает до четырех – все служит! А нынче придет он в час,
уж позавтракавши; час папироску курит, час куплеты напевает, а остальное время – так
около столов колобродит. И тайны канцелярской совсем не держит note_86. Начнет одно
дело перелистывать: «Посмотрите, какой курьез!» – за другое возьмется: «Глядите! ведь это
– отдай всё, да и мало!» Наберет курьезов с три короба да к Палкину обедать note_87. А как
ты удержишься, чтобы курьезом стен Палкина трактира не огласить! – Да ежели, я вам
доложу, за каждую канцелярскую нескромность будет каторга обещана, так и тогда от
нескромностей не уйти!
Спрашивается: с кем же тут начальству подняться! У всех есть пособники, а у него нет;
у всех есть укрыватели, а у него нет! Как тут остановить наплыв «лишнего» в партикулярном
мире, когда в своей собственной цитадели, куда ни вскинь глазами,– везде лишнее да
неподлежащее так и хлещет через край!
Трудно, ах, как трудно среди этой массы привесков жить! приходится всю дорогу
ощупью идти. Думаешь, что настоящее место нашарил, а оказывается, что шарил «около».
Бесполезно, бесплодно, жестоко, срамно. Положим, что невелика беда, что невиноватый за
виноватого сошел – много их, невиноватых-то этих! сегодня он не виноват, а завтра кто ж
его знает? – да вот в чем настоящая беда: подлинного-то виноватого все-таки нет! Стало
быть, и опять нащупывать надо, и опять – мимо! В том все время и проходит. Понятно, что
даже самые умудренные партикулярные люди (те, которые сальных свечей не едят и стеклом
не утираются) – и те стали втупик! И так как на ежа голым телом никому неохота садиться,
то всякий и вопиет: «Господи! пронеси!»
Нет, как хотите, а надо когда-нибудь эти привески счесть да и присмотреться к ним.
Узнать: откуда они пришли? зачем? куда пролезть хотят? Не все же нахалом вперед лезут –
иное что и полезное сыщется.
Очень, впрочем, возможно, что вобле эти вопросы и на ум совсем не приходили.
Однако повторяю: и она, вместе с прочими, чувствовала, что или от привесков, или по

note_86
И тайны канцелярской совсем не держит.– В соответствии с Уложением о наказаниях (раздел о
преступлениях и проступках по службе государственной и общественной) нарушением канцелярской тайны
являлось «разглашение дел, производимых в судебных и правительственных местах, и сообщение без
дозволения каких-либо актов или других принадлежащих к делам бумаг лицам посторонним, вопреки порядку,
для производства дел и хранения деловых бумаг установленному».

note_87
…к Палкину обедать.– Имеется в виду популярный в Петербурге ресторан К. Н. Пал-кина на Невском
проспекте.