Page 35 - Старик и море

течение, и ему были видны огни прибрежных поселков. Он знал, где он находится, и
добраться до дому теперь не составляло никакого труда.
"Ветер — он-то уж наверняка нам друг, — подумал он, а потом добавил:
— Впрочем, не всегда. И огромное море — оно тоже полно и наших друзей, и наших
врагов. А постель… — думал он, — постель — мой друг. Вот именно, обыкновенная
постель. Лечь в постель — это великое дело. А как легко становится, когда ты побежден! —
подумал он. — Я и не знал, что это так легко… Кто же тебя победил, старик? — спросил он
себя…
— Никто, — ответил он. — Просто я слишком далеко ушел в море". Когда он входил в
маленькую бухту, огни на Террасе были погашены, и старик понял, что все уже спят. Ветер
беспрерывно крепчал и теперь дул очень сильно. Но в гавани было тихо, и старик пристал к
полосе гальки под скалами. Помочь ему было некому, и он подгреб как можно ближе. Потом
вылез из лодки и привязал ее к скале.
Сняв мачту, он скатал на нее парус и завязал его. Потом взвалил мачту на плечо и
двинулся в гору. Вот тогда-то он понял всю меру своей усталости. На мгновение он
остановился и, оглянувшись, увидел в свете уличного фонаря, как высоко вздымается за
кормой лодки огромный хвост рыбы. Он увидел белую обнаженную линию ее позвоночника
и темную тень головы с выдающимся вперед мечом.
Старик снова начал карабкаться вверх. Одолев подъем, он упал и полежал немного с
мачтой на плече.
Потом постарался встать на ноги, но это было нелегко, и он так и остался сидеть, глядя
на дорогу. Пробежала кошка, направляясь по своим делам, и старик долго смотрел ей вслед;
потом стал глядеть на пустую дорогу. Наконец он сбросил мачту наземь и встал. Подняв
мачту, он снова взвалил ее на плечо и пошел вверх по дороге. По пути к своей хижине ему
пять раз пришлось отдыхать.
Войдя в дом, он прислонил мачту к стене. В темноте он нашел бутылку с водой и
напился. Потом лег на кровать. Он натянул одеяло на плечи, прикрыл им спину и ноги и
заснул, уткнувшись лицом в газеты и вытянув руки ладонями вверх.
Он спал, когда утром в хижину заглянул мальчик. Ветер дул так сильно, что лодки не
вышли в море, и мальчик проспал, а потом пришел в хижину старика, как приходил каждое
утро. Мальчик убедился в том, что старик дышит, но потом увидел его руки и заплакал. Он
тихонько вышел из хижины, чтобы принести кофе, и всю дорогу плакал.
Вокруг лодки собралось множество рыбаков, и все они рассматривали то, что было к
ней привязано; один из рыбаков, закатав штаны, стоял в воде и мерил скелет веревкой.
Мальчик не стал к ним спускаться; он уже побывал внизу, и один из рыбаков пообещал
ему присмотреть за лодкой.
— Как он себя чувствует? — крикнул мальчику один из рыбаков.
— Спит, — отозвался мальчик. Ему было все равно, что они видят, как он плачет. — Не
надо его тревожить.
— От носа до хвоста в ней было восемнадцать футов! — крикнул ему рыбак, который
мерил рыбу.
— Не меньше, — сказал мальчик.
Он вошел на Террасу и попросил банку кофе:
— Дайте мне горячего кофе и побольше молока и сахару.
— Возьми что-нибудь еще.
— Не надо. Потом я погляжу, что ему можно будет есть.
— Ох, и рыба! — сказал хозяин. — Прямо-таки небывалая рыба. Но и ты поймал вчера
две хорошие рыбы.
— Ну ее совсем, мою рыбу! — сказал мальчик и снова заплакал.
— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросил его хозяин.
— Не надо, — ответил мальчик. — Скажи им, чтобы они не надоедали Сантьяго. Я еще
приду.