Page 145 - Война и мир 2 том

тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему
охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не
вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех
сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно
двигавшиеся охотники-выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату!
направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка
летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на
мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же
поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех
сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав
направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях,
но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника,
бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не
подвинулись к нему, как из-за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на
собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что
она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из-за Ерзы
вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас
ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела
красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не
ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла
его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и
выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара,
выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро
приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и
Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с
первыми двумя собаками, выдвинулся из-за них, наддал с страшным самоотвержением уже
над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным
зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь,
покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около
столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы
стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам,
и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое
дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого-то, как будто
все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот
вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; –
заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и
не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время
Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не
переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она
этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным
разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого
дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы