Page 123 - Война и мир 3 том

Боссе поклонился с благодарностью за эту внимательность к его (неизвестной ему до сей
поры) склонности путешествовать.
– А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что-то, покры-
тое покрывалом. Боссе с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два
шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало и проговорил:
– Подарок вашему величеству от императрицы.
Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Напо-
леона и дочери австрийского императора, которого почему-то все называли королем Рима.
Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстин-
ской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка
в другой руке изображала скипетр.
Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так назы-
ваемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем
видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понра-
вилась.
– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на
портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять про-
извольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чув-
ствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее,
что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын
его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия,
самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул
(стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках
вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.
Посидев несколько времени и дотронувшись, сам не зная для чего, рукой до шероховато-
сти блика портрета, он встал и опять позвал Боссе и дежурного. Он приказал вынести портрет
перед палатку, с тем, чтобы не лишить старую гвардию, стоявшую около его палатки, счастья
видеть римского короля, сына и наследника их обожаемого государя.
Как он и ожидал, в то время как он завтракал с господином Боссе, удостоившимся этой
чести, перед палаткой слышались восторженные клики сбежавшихся к портрету офицеров и
солдат старой гвардии.
– Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! [Да здравствует император! Да
здравствует римский король!] – слышались восторженные голоса.
После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии.
– Courte et énergique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он про-
чел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было:
«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необхо-
дима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отече-
ство. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске.
Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о
каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
– De la Moskowa! [Под Москвою!] – повторил Наполеон, и, пригласив к своей прогулке
господина Боссе, любившего путешествовать, он вышел из палатки к оседланным лошадям.
– Votre Majesté a trop de bonté, [Вы слишком добры, ваше величество,] – сказал Боссе
на приглашение сопутствовать императору: ему хотелось спать и он не умел и боялся ездить
верхом.
Но Наполеон кивнул головой путешественнику, и Боссе должен был ехать. Когда Напо-
леон вышел из палатки, крики гвардейцев пред портретом его сына еще более усилились. Напо-
леон нахмурился.