Page 52 - Война и мир 3 том

– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили
в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все-таки грустно было идти домой и знать, что все
наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Обо-
ленскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой,
он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день,
хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить
Петю куда-нибудь побезопаснее.

XXII

15-го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчислен-
ное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями,
в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного
большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие
вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, –
все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских,
кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что-то странное и фан-
тастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно
поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром
или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили
и говорили, то пристроивались к кому-нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, кото-
рую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности:
общего ожидания чего-то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии,
Петрушки-повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире,
был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купе-
чества – сословий, états généraux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко
врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской рево-
люции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с
своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается
что-то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но
нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разгова-
ривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то
время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губер-
нией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство,
толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире,
говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку
около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воевод-
ском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже
к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия
с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно
было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покор-
ных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался
в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но