Page 4 - Война и мир 4 том

отическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив
пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись,
попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и огля-
нул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что-нибудь против этого. Но никто
ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа сво-
его, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь
возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна,
благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спра-
шивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка
молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смер-
тоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу крово-
жаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего
отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои
силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к
небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего
величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочи-
нителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении
отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно
было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения
государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.

II

Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время
молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из
церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день
сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы
потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать
последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воз-
дана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно-
праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже гово-
рили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отража-
лись во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого-
нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том,
что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рож-
дения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о
потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона
события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события –
смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день
все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!