Page 130 - Двенадцать стульев

Это удается не всегда. А может быть, посетитель принес полезное изобретение! А может
быть, и просто хочет уплатить подоходный налог! Но барьер помешал — осталось
неизвестным изобретение, и налог остался неуплаченным.

Рогатка применяется на улице. Ставят ее весною на шумной магистрали якобы для
ограждения производящегося ремонта тротуара. И мгновенно шумная улица делается
пустынной. Прохожие просачиваются в нужные им места по другим улицам. Им
ежедневно приходится делать лишний километр, но легкокрылая надежда их не покидает.
Лето проходит. Вянет лист. А рогатка все стоит. Ремонт не сделан. И улица пустынна.

Перевернутыми садовыми скамейками преграждают входы в московские скверы, которые
по возмутительной небрежности строителей не снабжены крепкими воротами.

О заградительных надписях можно было бы написать целую книгу, но это в планы авторов
сейчас не входит.

Надписи эти бывают двух родов: прямые и косвенные. К прямым можно отнести: ВХОД
ВОСПРЕЩАЕТСЯ ПОСТОРОННИМ ЛИЦАМ ВХОД ВОСПРЕЩАЕТСЯ ХОДА НЕТ
Такие надписи иной раз вывешиваются на дверях учреждений, особенно усиленно
посещаемых публикой.
Косвенные надписи наиболее губительны. Они не запрещают входа, но редкий смельчак
рискнет все-таки воспользоваться своим правом. Вот они, эти позорные надписи: БЕЗ
ДОКЛАДА НЕ ВХОДИТЬ ПРИЕМА НЕТ СВОИМ ПОСЕЩЕНИЕМ ТЫ МЕЛ1АЕЛ1Ь ЗАНЯТОМУ
ЧЕЛОВЕКУ

Там, где нельзя поставить барьера или рогатки, перевернуть скамейки или вывесить
заградительную надпись, — там протягиваются веревки. Протягиваются они по
вдохновению, в самых неожиданных местах. Если они протянуты на высоте человеческой
груди, дело ограничивается легким испугом и несколько нервным смехом. Протянутая же
на высоте лодыжки веревка может искалечить человека.

К черту двери! К черту очереди у театральных подъездов! Разрешите войти без доклада!
Умоляем снять рогатку, поставленную нерадивым управдомом у своей развороченной
панели! Вон перевернутые скамейки! Поставьте их на место! В сквере приятно сидеть
именно ночью. Воздух чист, и в голову лезут умные мысли!
Мадам Грицацуева, сидя на лестнице у запертой стеклянной двери в самой середине Дома
народов, думала о своей вдовьей судьбе, изредка вздремывала и ждала утра.
Из освещенного коридора через стеклянную дверь на вдову лился желтый свет
электрических плафонов. Пепельное утро проникало сквозь окна лестничной клетки.
Был тихий час, когда утро еще молодо и чисто. В этот час Грицацуева услышала шаги в
коридоре. Вдова живо поднялась и припала к стеклу. В конце коридора сверкнул голубой
жилет. Малиновые башмаки были запорошены штукатуркой. Ветреный сын турецко-
подданного, стряхивая с пиджака пылинку, приближался к стеклянной двери.
— Суслик! — позвала вдова. — Су-у-услик!

Она дышала на стекло с невыразимой нежностью. Стекло затуманилось, пошло радужными
пятнами. В тумане и радугах сияли голубые и радужные призраки.

Остап не слышал кукования вдовы. Он почесывал спину и озабоченно крутил головой. Еще
секунда — и он пропал бы за поворотом.

Со стоном «Товарищ Бендер!» бедная супруга забарабанила по стеклу. Великий комбинатор
обернулся.
— А, — сказал он, видя, что отделен от вдовы закрытой дверью, — вы тоже здесь?

— Здесь, здесь, — твердила вдова радостно.
— Обними же меня, моя радость, мы так долго не виделись, — пригласил технический
директор.