Page 184 - Двенадцать стульев

Но Остап приходил каждый вечер, хотя радостных вестей не приносил. Энергия и
веселость его были неисчерпаемы. Надежда ни на одну минуту не покидала его.
В коридоре раздался топот ног и кто-то грохнулся о несгораемый шкаф, и фанерная дверь
распахнулась с легкостью перевернутой ветром страницы. На пороге стоял великий
комбинатор. Он был весь залит водой, щеки его горели, как яблочки. Он тяжело дышал.

— Ипполит Матвеевич! — закричал он. — Слушайте, Ипполит Матвеевич!
Воробьянинов удивился. Никогда еще технический директор не называл его по имени и
отчеству. И вдруг он понял...
— Есть? — выдохнул он.
— В том-то и дело, что есть. Ах, Киса, черт вас раздери!
— Не кричите, все слышно.
— Верно, верно, могут услышать, — зашептал Остап быстро. — Есть, Киса, есть, и, если
хотите, я могу продемонстрировать его сейчас же. Он в клубе железнодорожников, новом
клубе... Вчера было открытие... Как я нашел? Чепуха? Необыкновенно трудная вещь!
Гениальная комбинация, блестяще проведенная до конца! Античное приключение!.. Одним
словом, высокий класс!
Не ожидая, шока Ипполит Матвеевич напялит пиджак, Остап выбежал в коридор.
Воробьянинов присоединился к нему на лестнице. Оба, взволнованно забрасывая друг
друга вопросами, мчались по мокрым улицам на Каланчевскую площадь. Они не
сообразили даже, что можно сесть в трамвай.

— Вы одеты, как сапожник! — радостно болтал Остап. — Кто так ходит, Киса? Вам
необходимы крахмальное белье, шелковые носочки и, конечно, цилиндр. В вашем лице есть
что-то благородное! Скажите, вы, в самом деле, были предводителем дворянства?
Показав предводителю стул, который стоял в комнате шахматного кружка и имел самый
обычный гамбсовский вид, хотя и таил в себе несметные ценности, Остап потащил
Воробьянинова в коридор. Здесь не было ни души. Остап подошел к еще не замазанному
на зиму окну и выдернул из гнезда задвижки обеих рам.

— Через это окошечко, — сказал он, — мы легко и нежно попадем в клуб в любой час
сегодняшней ночи. Запомните, Киса, — третье окно от парадного подъезда.
Друзья долго еще бродили по клубу под видом представителей УОНО и не могли
надивиться прекрасным залам и комнатам.
— Если бы я играл в Васюках, — сказал Остап, сидя на таком стуле, я бы не проиграл ни
одной партии. Энтузиазм не позволил бы. Однако пойдем, старичок, у меня двадцать пять
рублей подкожных. Мы должны выпить пива и отдохнуть перед ночным визитом. Вас не
шокирует пиво, предводитель? Не беда. Завтра вы будете лакать шампанское в
неограниченном количестве.
Идя из пивной на Сивцев Вражек, Бендер страшно веселился и задирал прохожих. Он
обнимал слегка захмелевшего Ипполита Матвеевича за плечи и говорило нежностью:
— Вы чрезвычайно симпатичный старичок, Киса, но больше десяти процентов я вам не
дам. Ей-богу, не дам. Ну, зачем вам, зачем вам столько денег?
— Как зачем? Как зачем? — кипятился Ипполит Матвеевич.
Остап чистосердечно смеялся и приникал щекой к мокрому рукаву своего друга по
концессии.
— Ну что вы купите. Киса? Ну что? Ведь у вас нет никакой фантазии. Ей-богу, пятнадцать
тысяч вам за глаза хватит... Вы же скоро умрете, вы же старенький. Вам же деньги вообще
не нужны... Знаете, Киса, я, кажется, ничего вам не дам. Это баловство. А возьму я вас,
Кисуля, к себе в секретари. А? Сорок рублей в месяц. Харчи мои. Четыре выходных дня...
А? Спецодежда там, чаевые, соцстрах... А? Подходит вам это предложение?
Ипполит Матвеевич вырвал руку и быстро ушел вперед. Шутки эти доводили его до