Page 34 - Двенадцать стульев

Альхен развел руками: мол, ничего не поделаешь, раз такое наследие.
— Совместное воспитание обоих полов по комплексному методу?
Застенчивый Александр Яковлевич тут же, без промедления, пригласил пожарного
инспектора отобедать чем бог послал.

В этот день бог послал Александру Яковлевичу на обед бутылку зубровки, домашние
грибки, форшмак из селедки, украинский борщ с мясом первого сорта, курицу с рисом и
компот из сушеных яблок.

— Сашхен, — сказал Александр Яковлевич, — познакомься с товарищем из губпожара.
Остап артистически раскланялся с хозяйкой дома и объявил ей такой длиннющий и
двусмысленный комплимент, что даже не смог довести его до конца. Сашхен — рослая
дама, миловидность которой была несколько обезображена николаевскими
полубакенбардами, тихо засмеялась и выпила с мужчинами.

— Пью за ваше коммунальное хозяйство! — воскликнул Остап.
Обед прошел весело, и только за компотом Остап вспомнил о цели своего посещения.

— Отчего, — спросил он, — в вашем кефирном заведении такой скудный инвентарь?
— Как же, — заволновался Альхен, — а фисгармония?
— Знаю, знаю, воке гуманум. Но посидеть у вас со вкусом абсолютно не на чем. Одни
садовые лоханки.

— В красном уголке есть стул, — обиделся Альхен, — английский стул. Говорят, еще от
старой обстановки остался.
— А я, кстати, не видел вашего красного уголка. Как он в смысле пожарной охраны? Не
подкачает? Придется посмотреть.
— Милости просим.

Остап поблагодарил хозяйку за обед и тронулся. В красном уголке примусов не разводили,
временных печей не было, дымоходы были в исправности и прочищались регулярно, но
стула, к непомерному удивлению Альхена, не было. Бросились искать стул. Заглядывали
под кровати и под скамейки, отодвинули для чего-то фисгармонию, допытывались у
старушек, которые опасливо поглядывали на Пашу Эмильевича, но стула так и не нашли.
Паша Эмильевич проявил в розыске стула большое усердие. Все уже успокоились, а Паша
Эмильевич все еще бродил по комнатам, заглядывал под графины, передвигал чайные
жестяные кружки и бормотал:

— Где же он может быть? Сегодня он был, я видел его собственными глазами! Смешно
даже.

— Грустно, девицы, — ледяным голосом сказал Остап.
— Это просто смешно! — нагло повторял Паша Эмильевич.

Но тут певший все время пеногон-огнетушитель «Эклер» взял самое верхнее фа, на что
способна одна лишь народная артистка республики Нежданова, смолк на секунду и с
криком выпустил первую пенную струю, залившую потолок и сбившую с головы повара
туальденоровый колпак. За первой струей пеногон-огнетушитель выпустил вторую струю
туальденорового цвета, повалившую несовершеннолетнего Исидора Яковлевича. После
этого работа «Эклера» стала бесперебойной.

К месту происшествия ринулись Паша Эмильевич, Альхен и все уцелевшие Яковлевичи.
— Чистая работа! — сказал Остап. — Идиотская выдумка!
Старухи, оставшись с Остапом наедине, без начальства, сейчас же стали заявлять
претензии:
— Брательников в доме поселил. Обжираются.

— Поросят молоком кормит, а нам кашу сует.