Page 30 - Двенадцать стульев
P. 30
Глава VIII
Голубой воришка
Завхоз 2-го дома Старсобеса был застенчивый ворюга. Все существо его протестовало
против краж, но не красть он не мог. Он крал, и ему было стыдно. Крал он постоянно,
постоянно стыдился, и поэтому его хорошо бритые щечки всегда горели румянцем
смущения, стыдливости, застенчивости и конфуза. Завхоза звали Александром
Яковлевичем, а жену его — Александрой Яковлевной. Он называл ее Сангхен, она звала его
Альхен. Свет не видывал еще такого голубого воришки, как Александр Яковлевич.
Он был не только завхозом, но и вообще заведующим. Прежнего за грубое обращение с
воспитанницами сняли с работы и назначили капельмейстером симфонического оркестра.
Альхен ничем не напоминал своего невоспитанного начальника. В порядке уплотненного
рабочего дня он принял на себя управление домом и с пенсионерками обращался отменно
вежливо, проводя в доме важные реформы и нововведения.
Остап Бендер потянул тяжелую дубовую дверь воробьяниновского особняка и очутился в
вестибюле. Здесь пахло подгоревшей кашей. Из верхних помещений неслась
разноголосица, похожая на отдаленное «ура» в цепи. Никого не было, и никто не появился.
Вверх двумя маршами вела дубовая лестница с лаковыми некогда ступенями. Теперь в ней
торчали только кольца, а медных прутьев, прижимавших когда-то ковер к ступенькам, не
было.
«Предводитель команчей жил, однако, в пошлой роскоши», — думал Остап, поднимаясь
наверх.
В первой же комнате, светлой и просторной, сидели в кружок десятка полтора седеньких
старушек в платьях из наидешевейшего туальденора мышиного цвета. Напряженно
вытянув шеи и глядя на стоявшего в центре цветущего мужчину, старухи пели:
Слышен звон бубенцов издалека. Это тройки знакомый разбег... А вдали простирался
широ-о-ко Белым саваном искристый снег!..
Предводитель хора, в серой толстовке из того же туальденора и в туальденоровых брюках,
отбивал такт обеими руками и, вертясь, покрикивал:
— Дисканты, тише! Кокушкина, слабее!
Он увидел Остапа, но, не в силах удержать движения своих рук, только недоброжелательно
посмотрел на вошедшего и продолжал дирижировать. Хор с усилием загремел, как сквозь
подушку: Та-та-та, та-та-та, та-та-та,
То-ро-ром, ту-ру-рум, ту-ру-рум...
— Скажите, где здесь можно видеть товарища завхоза? — вымолвил Остап, прорвавшись
в первую же паузу.
— А в чем дело, товарищ?
Остап подал дирижеру руку и дружелюбно спросил:
— Песни народностей? Очень интересно. Я инспектор пожарной охраны.
Завхоз застыдился.
— Да, да, — сказал он, конфузясь, — это как раз кстати. Я даже доклад собирался писать.
— Вам нечего беспокоиться, — великодушно заявил Остап, — я сам напишу доклад. Ну,
давайте смотреть помещение.
Альхен мановением руки распустил хор, и старухи удалились мелкими радостными
шажками.
— Пожалуйте за мной, — пригласил завхоз. Прежде чем пройти дальше, Остап уставился