Page 129 - Три товарища

— Что я предложу вам для начала четыре тысячи пятьсот.
— Верно! Но тут бы вам несдобровать. Ведь вы хотите продать за семь, не так ли?

Из предосторожности я пожал плечами.

— Почему именно за семь?
— Потому что в свое время это было вашей первой ценой.

— У вас блестящая память, — сказал я.
— На цифры. Только на цифры. К сожалению. Итак, чтобы покончить: берите машину за
шесть тысяч.

Мы ударили по рукам.

— Слава Богу, — сказал я, переводя дух. — Первая сделка после долгого перерыва.
«Кадиллак», видимо, приносит нам счастье.

— Мне тоже, — сказал Блюменталь. — Ведь и я заработал на нем пятьсот марок.
— Правильно. Но почему, собственно, вы его так скоро продаете? Он не нравился вам?
— Просто суеверие, — объяснил Блюменталь. — Я совершаю любую сделку, при которой
что-то зарабатываю.
— Чудесное суеверие… — ответил я.

Он покачал своим блестящим лысым черепом.
— Вот вы не верите, но это так. Чтобы не было неудачи в других делах. Упустить в наши
дни выгодную сделку — значит бросить вызов судьбе. А этого никто себе больше
позволить не может.

В половине пятого Ленц, весьма выразительно посмотрев на меня, поставил на стол
передо мной пустую бутылку из-под джина.

— Я желаю, чтобы ты мне ее наполнил, детка! Ты помнишь о нашем пари?
— Помню, — сказал я, — но ты пришел слишком рано.

Готтфрид безмолвно поднес часы к моему носу.
— Половина пятого, — сказал я, — думаю, что это астрономически точное время.
Опоздать может всякий. Впрочем, я меняю условия пари — ставлю два против одного.
— Принято, — торжественно заявил Готтфрид. — Значит, я получу бесплатно четыре
бутылки джина. Ты проявляешь героизм на потерянной позиции. Весьма почетно,
деточка, но глупо.
— Подождем…

Я притворялся уверенным, но меня одолевали сомнения. Я считал, что булочник скорее
всего уж не придет. Надо было задержать его в первый раз. Он был слишком
ненадежным человеком.

В пять часов на соседней фабрике перин завыла сирена. Готтфрид молча поставил
передо мной еще три пустые бутылки. Затем он прислонился к окну и уставился на меня.

— Меня одолевает жажда, — многозначительно произнес он.

В этот момент с улицы донесся характерный шум фордовского мотора, и тут же машина
булочника въехала в ворота.
— Если тебя одолевает жажда, дорогой Готтфрид, — ответил я с большим
достоинством, — сбегай поскорее в магазин и купи две бутылки рома, которые я