Page 260 - Три товарища

Кестер все еще смотрел на меня.
— Робби, — медленно заговорил он, — не помню, скольких я убил. Но помню, как я сбил
молодого английского летчика. У него заело патрон, задержка в подаче, и он ничего не
мог сделать. Я был со своим пулеметом в нескольких метрах от него и ясно видел
испуганное детское лицо с глазами, полными страха; потом выяснилось, что это был его
первый боевой вылет и ему едва исполнилось восемнадцать лет. И в это испуганное,
беспомощное и красивое лицо ребенка я всадил почти в упор пулеметную очередь. Его
череп лопнул, как куриное яйцо. Я не знал этого паренька, и он мне ничего плохого не
сделал. Я долго не мог успокоиться, гораздо дольше, чем в других случаях. С трудом
заглушил совесть, сказав себе: «Война есть война!» Но, говорю тебе, если я не прикончу
подлеца, убившего Готтфрида, пристрелившего его без всякой причины, как собаку,
значит эта история с англичанином была страшным преступлением. Понимаешь ты это?

— Да, — сказал я.
— А теперь иди домой. Я хочу довести дело до конца. Это как стена. Не могу идти
дальше, пока не свалю ее.
— Я не пойду домой, Отто. Уж если так, останемся вместе.
— Ерунда, — нетерпеливо сказал он. — Ты мне не нужен. — Он поднял руку, заметив, что
я хочу возразить. — Я его не прозеваю! Найду его одного, без остальных! Совсем одного!
Не бойся.

Он столкнул меня с сиденья и тут же умчался. Я знал: ничто не сможет его удержать. Я
знал также, почему он меня не взял с собой. Из-за Пат. Готтфрида он бы не прогнал.

Я пошел к Альфонсу. Теперь я мог говорить только с ним. Хотелось посоветоваться,
можно ли что-нибудь предпринять. Но Альфонса я не застал. Заспанная девушка
сообщила мне, что час назад он ушел на собрание. Я сел за столик и стал ждать.

В трактире было пусто. Над пивной стойкой горела маленькая лампочка. Девушка снова
уселась и заснула. Я думал об Отто и Готтфриде и смотрел из окна на улицу,
освещенную полной луной, медленно поднимавшейся над крышами, я думал о могиле с
черным деревянным крестом и стальной каской и вдруг заметил, что плачу. Я смахнул
слезы.

Вскоре послышались быстрые тихие шаги. Альфонс вошел с черного хода. Его лицо
блестело от пота.

— Это я, Альфонс!
— Иди сюда, скорее! — сказал он.

Я последовал за ним в комнату справа за стойкой. Альфонс подошел к шкафу и достал из
него два старых санитарных пакета времен войны.

— Можешь сделать перевязку? — спросил он, осторожно стягивая штаны.
У него была рваная рана на бедре.

— Похоже на касательное ранение, — сказал я.
— Так и есть, — буркнул Альфонс. — Давай перевязывай!

— Альфонс, — сказал я, выпрямляясь, — где Отто?
— Откуда мне знать, где Отто, — пробормотал он, выжимая из раны кровь.

— Вы не были вместе?
— Нет.

— Ты его не видел?
— И не думал. Разверни второй пакет и наложи его сверху. Это только царапина.