Page 55 - Три товарища

Кузнец заметил, что никогда, мол, нельзя знать, какая вещь может понадобиться
человеку. При этом он так расхохотался, что уронил бутылку с вином. Но Ленц решил,
что с них хватит.
— Погодите-ка, я тут кое-что заметил, — сказал он и исчез. Через несколько минут он
пришел за коляской и укатил ее. — Все в порядке, — сказал он, вернувшись без коляски.
Мы сели в «кадиллак».
— Задарили, прямо как на Рождество! — сказала Лина, протягивая нам на прощанье
красную лапу. Она стояла среди своего имущества и сияла от счастья.
Кузнец отозвал нас в сторону.

— Послушайте! — сказал он. — Если вам понадобится кого-нибудь вздуть, — мой адрес:
Лейбницштрассе, шестнадцать, задний двор, второй этаж, левая дверь. Ежели против вас
будет несколько человек, я прихвачу с собой своих ребят.
— Договорились! — ответили мы и поехали.

Миновав луна-парк и свернув за угол, мы увидели нашу коляску и в ней настоящего
младенца. Рядом стояла бледная, еще не оправившаяся от смущения женщина.

— Здорово, а? — сказал Готтфрид.
— Отнесите ей и медвежат! — воскликнула Патриция. — Они там будут кстати!

— Разве что одного, — сказал Ленц. — Другой должен остаться у вас.
— Нет, отнесите обоих.

— Хорошо. — Ленц выскочил из машины, сунул женщине плюшевых зверят в руки и, не
дав ей опомниться, помчался обратно, словно его преследовали. — Вот, — сказал он,
переводя дух, — а теперь мне стало дурно от собственного благородства. Высадите меня
у «Интернационаля». Я обязательно должен выпить коньяку.
Я высадил Ленца и отвез Патрицию домой. Все было иначе, чем в прошлый раз. Она
стояла в дверях, и по ее лицу то и дело пробегал колеблющийся свет фонаря. Она была
великолепна. Мне очень хотелось остаться с ней.

— Спокойной ночи, — сказал я, — спите хорошо.
— Спокойной ночи.

Я глядел ей вслед, пока не погас свет на лестнице. Потом сел в «кадиллак» и поехал.
Странное чувство овладело мной. Все было так не похоже на другие вечера, когда вдруг
начинаешь сходить с ума по какой-нибудь девушке. Было гораздо больше нежности,
хотелось хоть раз почувствовать себя совсем свободным. Унестись… Все равно куда…
Я поехал к Ленцу в «Интернациональ». Там было почти пусто. В одном углу сидела
Фрицци со своим другом кельнером Алоисом. Они о чем-то спорили. Готтфрид сидел с
Мими и Валли на диванчике около стойки. Он вел себя весьма галантно с ними, даже с
бедной старенькой Мими.

Вскоре девицы ушли. Им надо было работать — подоспело самое время. Мими кряхтела
и вздыхала, жалуясь на склероз. Я подсел к Готтфриду.

— Говори сразу все, — сказал я.
— Зачем, детка? Ты делаешь все совершенно правильно, — ответил он, к моему
изумлению.
Мне стало легче оттого, что он так просто отнесся ко всему.

— Мог бы раньше слово вымолвить, — сказал я.
Он махнул рукой.