Page 58 - Три товарища

Он резко отвернулся.
— Тогда ничего не выйдет.

— Господин Блюменталь, — сказал я, — взгляните на машину еще раз…
— Незачем, — прервал он меня. — Ведь недавно я ее подробно осмотрел…

— Можно видеть и видеть, — заметил я. — Вам надо посмотреть детали. Первоклассная
лакировка, выполнена фирмой «Фоль и Рурбек», себестоимость двести пятьдесят марок.
Новый комплект резины, цена по каталогу шестьсот марок. Вот вам уже восемьсот
пятьдесят. Обивка сидений, тончайший корд…

Он сделал отрицательный жест. Я начал сызнова. Я предложил ему осмотреть
роскошный набор инструментов, великолепный кожаный верх, хромированный радиатор,
ультрасовременные бамперы — шестьдесят марок пара; как ребенка к матери, меня
тянуло назад к «кадиллаку», и я пытался уговорить Блюменталя выйти со мной к
машине. Я знал, что, стоя на земле, я, подобно Антею, почувствую прилив новых сил.
Когда показываешь товар лицом, абстрактный ужас покупателя перед ценой заметно
уменьшается.
Но и Блюменталь хорошо чувствовал свою силу за письменным столом. Он снял очки и
только тогда взялся за меня по-настоящему. Мы боролись, как тигр с удавом. Удавом был
Блюменталь. Я и оглянуться не успел, как он выторговал полторы тысячи марок в свою
пользу.

У меня затряслись поджилки. Я сунул руку в карман и крепко сжал амулет Готтфрида.

— Господин Блюменталь, — сказал я, заметно выдохшись, — уже час дня, вам, конечно,
пора обедать! — Любой ценой я хотел выбраться из этой комнаты, в которой цены таяли,
как снег.

— Я обедаю только в два часа, — холодно ответил Блюменталь. — Но знаете что? Мы
могли бы совершить сейчас пробную поездку.

Я облегченно вздохнул.
— Потом продолжим разговор, — добавил он.

У меня снова сперло дыхание.
Мы поехали к нему домой. К моему изумлению, оказавшись в машине, он вдруг
совершенно преобразился и добродушно рассказал мне старинный анекдот о кайзере
Франце-Иосифе. Я ответил ему анекдотом о трамвайном кондукторе; тогда он рассказал
мне о заблудившемся саксонце, а я ему про шотландскую любовную пару… Только у
подъезда его дома мы снова стали серьезными. Он попросил меня подождать и
отправился за женой.

— Мой дорогой толстый «кадиллак», — сказал я и похлопал машину по радиатору. — За
всеми этими анекдотами, бесспорно, кроется какая-то новая дьявольская затея. Но не
волнуйся, мы пристроим тебя под крышей его гаража. Он купит тебя: уж коли еврей
возвращается обратно, то он покупает. Когда возвращается христианин, он еще долго не
покупает. Он требует с полдюжины пробных поездок, чтобы экономить на такси, и после
всего вдруг вспоминает, что вместо машины ему нужно приобрести оборудование для
кухни. Нет, нет, евреи хороши, они знают, чего хотят. Но клянусь тебе, мой дорогой
толстяк: если я уступлю этому потомку строптивого Иуды Маккавея еще хоть одну сотню
марок, то в жизни не притронусь больше к водке.

Появилась фрау Блюменталь. Я вспомнил все наставления Ленца и мгновенно
превратился из воина в кавалера. Заметив это, Блюменталь гнусно усмехнулся. Это был
железный человек, ему бы торговать не трикотажем, а паровозами.
Я позаботился о том, чтобы его жена села рядом со мной, а он — на заднее сиденье.

— Куда разрешите вас повезти, сударыня? — спросил я сладчайшим голосом.