Page 74 - Три товарища

Хольман, он осекся. Выпучив глаза, он глупо ухмыльнулся в пространство и отошел.
— Полный успех, — удовлетворенно сказал Ленц.

На дороге раздался лай мотоциклов. Кестер начал готовиться. «Карл» был заявлен по
классу спортивных машин.

— Большой помощи мы тебе оказать не сможем. Отто, — сказал я, оглядев набор наших
инструментов.

Он махнул рукой.
— И не надо. Если «Карл» сломается, тут уж не поможет и целая авторемонтная
мастерская.
— Выставлять тебе щиты, чтобы ты знал, на каком ты месте?

Кестер покачал головой.
— Будет дан общий старт. Сам увижу. Кроме того, Юпп будет следить за этим.

Юпп ревностно кивнул головой. Он дрожал от возбуждения и непрерывно пожирал
шоколад. Но таким он был только сейчас, перед гонками. Мы знали, что после
стартового выстрела он станет спокоен, как черепаха.

— Ну, пошли! Ни пуха ни пера!

Мы выкатили «Карла» вперед.
— Ты только не застрянь на старте, падаль моя любимая, — сказал Ленц, поглаживая
радиатор. — Не разочаруй своего старого папашу, «Карл»!

«Карл» помчался. Мы смотрели ему вслед.
— Глянь-ка на эту дурацкую развалину, — неожиданно послышалось рядом с нами. —
Особенно задний мост… Настоящий страус!
Ленц залился краской и выпрямился.

— Вы имеете в виду белую машину? — спросил он, с трудом сдерживаясь.
— Именно ее, — предупредительно ответил ему огромного роста механик из соседнего
бокса. Он бросил свою реплику небрежно, едва повернув голову, и передал своему
соседу бутылку с пивом. Ленц начал задыхаться от ярости и уже хотел было перескочить
через низкую дощатую перегородку. К счастью, он еще не успел произнести ни одного
оскорбления, и я оттащил его назад.
— Брось эту ерунду, — зашипел я. — Ты нам нужен здесь. Зачем раньше времени
попадать в больницу!
С ослиным упрямством Ленц пытался вырваться. Он не выносил никаких выпадов против
«Карла».

— Вот видите, — сказал я Патриции Хольман, — и этого шального козла еще называют
«последним романтиком»! Можете вы поверить, что он когда-то писал стихи?

Это подействовало мгновенно. Я ударил по больному месту.

— Задолго до войны, — извинился Готтфрид. — А кроме того, деточка, сходить с ума во
время гонок — не позор. Не так ли, Пат?
— Быть сумасшедшим вообще не позорно.

Готтфрид взял под козырек.
— Великие слова!

Грохот моторов заглушил все. Воздух содрогался. Содрогались земля и небо. Стая машин