Page 75 - Три товарища

пронеслась мимо.
— Предпоследний! — пробурчал Ленц. — Наш зверь все-таки запнулся на старте.

— Ничего не значит, — сказал я. — Старт — слабое место «Карла». Он снимается
медленно с места, но зато потом его не удержишь.

В замирающий грохот моторов начали просачиваться звуки громкоговорителей. Мы не
верили своим ушам: Бургер, один из самых опасных конкурентов, застрял на старте.

Опять послышался гул машин. Они трепетали вдали, как саранча над полем. Быстро
увеличиваясь, они пронеслись вдоль трибун и легли в большой поворот. Оставалось
шесть машин, и «Карл» все еще шел предпоследним. Мы были наготове. То слабее, то
сильнее слышались из-за поворота рев двигателей и раскатистое эхо. Потом вся стая
вырвалась на прямую. Вплотную за первой машиной шли вторая и третья. За ними
следовал Кестер: на повороте он продвинулся вперед и шел теперь четвертым.

Солнце выглянуло из-за облаков. Широкие полосы света и тени легли на дорогу,
расцветив ее, как тигровую шкуру. Тени от облаков проплывали над толпой. Ураганный
рев моторов бил по нашим напряженным нервам, словно дикая бравурная музыка. Ленц
переминался с ноги на ногу, я жевал сигарету, превратив ее в кашицу, а Патриция
тревожно, как жеребенок на заре, втягивала в себя воздух. Только Валентин и Грау
сидели спокойно и нежились на солнце.
И снова грохочущее сердцебиение машин, мчащихся вдоль трибун. Мы не спускали глаз
с Кестера. Отто мотнул головой, — он не хотел менять баллонов. Когда после поворота
машины опять пронеслись мимо нас, Кестер шел уже впритирку за третьей. В таком
порядке они бежали по бесконечной прямой.

— Черт возьми! — Ленц глотнул из бутылки.

— Это он освоил, — сказал я Патриции. — Нагонять на поворотах — его специальность.
— Пат, хотите глоточек? — спросил Ленц, протягивая ей бутылку.

Я с досадой посмотрел на него. Он выдержал мой взгляд, не моргнув глазом.
— Лучше из стакана, — сказала она. — Я еще не научилась пить из бутылки.

— Нехорошо! — Готтфрид достал стакан. — Сразу видны недостатки современного
воспитания.

На последующих кругах машины растянулись. Вел Браумюллер. Первая четверка
вырвалась постепенно на триста метров вперед. Кестер исчез за трибунами, идя нос в
нос с третьим гонщиком. Потом машины показались опять. Мы вскочили. Куда девалась
третья? Отто несся один за двумя первыми. Наконец подъехала третья машина. Задние
баллоны были в клочьях. Ленц злорадно усмехнулся: машина остановилась у соседнего
бокса. Огромный механик ругался. Через минуту машина снова была в порядке.

Еще несколько кругов, но положение не изменилось. Ленц отложил секундомер в
сторону и начал вычислять.

— У «Карла» еще есть резервы, — объявил он.
— Боюсь, что у других тоже, — сказал я.

— Маловер! — Он посмотрел на меня уничтожающим взглядом.
На предпоследнем круге Кестер опять качнул головой. Он шел на риск и хотел
закончить гонку, не меняя баллонов. Еще не было настоящей жары, и баллоны могли бы,
пожалуй, выдержать.

Напряженное ожидание прозрачной стеклянной химерой повисло над просторной
площадью и трибунами, — начался финальный этап гонок.

— Всем держаться за дерево, — сказал я, сжимая ручку молотка. Ленц положил руку на
мою голову. Я оттолкнул его. Он улыбнулся и ухватился за барьер.