Page 136 - Рассказы

достань из сундука шубу и, завернув в простыню, отдай барину. Он, видишь ли ты, Палашка,
попросил ее одолжить на время, потому что ехать барину нужно, а дедушка-мороз, хе-хе,
кусается. Да почему, думаю себе, не дать? Сем-ка я выручу хорошего человечка.
Трупакин добродушно засмеялся, и морщинки веселой толпой сбежались около его
глаз. Разогнав эту самовольную сходку, Трупакин покачал головой, вздохнул и промолвил:
– Ах, как было бы хорошо, если бы все люди помогали друг другу. Жилось бы слаще и
теплее. Уходите? Ну, всех вам благ. Шубочку-то не забудьте захватить. Когда едете?
Послезавтра? Ну-ну…
Зоофилов еще раз поблагодарил Трупакина в самых теплых выражениях и, захватив
волчью шубу, ушел. А Трупакин решил съездить в клуб. Оделся, вышел и сел на извозчика.
– Ну что, ездишь? – спросил извозчика, когда лошадь тронулась.
– Езжу.
– Это, брат, хорошо. Летом-то небось вашему брату легче…
– Да оно как будто послободнее.
– Зимой холодно ведь, чай?
– Да, холодно.
– То-то и оно. Бедному человеку, братец ты мой, зимой зарез.
– Верно. В самую точку будет сказать.
– Да-а, братяга. Тут ко мне вот один музыкант ходит. Такой, братец ты мой, что
сплошная жалость возьмет на него глядеть. Морозы-то большие, а ему, слышь, ехать нужно
музыкарить. Что ж ты думаешь – дал я ему шубу свою волчью. На, мил человек. Мне не
жалко. Верно?
– Да-с.
– То-то и оно. Тут, брат, уж сквалыжничать нечего. Не людоеды, слава Богу. В груди-то
тоже сердце есть. Не правда ли?
– Верно. Бедному человеку зачем не спомочь.
– То-то и оно. Дал я ему волчью шубу. На, носи. Сам, брат, Христос заповедал
помогать страждущим. Не так ли?
Извозчик в ответ на это помолчал и потом шмыгнул носом так сильно, что лошадь
побежала вскачь.

II

Провожать Зоофилова на вокзал собрались несколько приятелей.
– А ловко ты устроился, – сказал одобрительно актер Карабахский, похлопывая
Зоофилова по спине.
– С чем устроился?
– Да с шубой. Ведь ты ее у Трупакина взял. Добрый старичок и очень обязательный.
– А ты откуда знаешь о шубе?
– Он же вчера в клубе вскользь сказал. Душа-парень, видно. Истый христианин. «Надо,
говорит, ближним помогать. Мы, говорит, слава Богу, не тигры какие-нибудь». Добрейшей
души старикан.
К беседовавшим друзьям подлетела, потирая руки, раскрасневшаяся от холода Манечка
Белобородая.
– Едете? – сказала она, смотря на Зоофилова влюбленными глазами. И шепнула так,
чтобы никто не слышал: – Не забудете? Не охладеете?
– Манечка! Что ты…
– Положим, охладеть вам трудно. В крайнем случае трупакинская шуба вас согреет.
– Тру… пак…?
– Ну да. Я совершенно, совершенно случайно узнала, что вы были такой умница и
выпросили у него шубу.
– Откуда же вы узнали? – угрюмо спросил Зоофилов. – От Трупакина?