Page 141 - Рассказы

– Ну, ты, сокровище, – спросил адвокат. – Ты, вероятно, тоже проголодался? Пойдем,
что ли.
– У меня денег маловато, – робко сказал сконфуженный шпик.
– Ничего, пустое. Я угощу. После сочтемся. Ведь не последний же день вместе. А?
«Пойду-ка я с ним, – подумал Макаронов. – Подпою его да и выведаю, что мне нужно.
Пьяный всегда проболтается».
Было девять часов вечера. К дому, в котором помещалось охранное отделение,
подъехали на извозчике двое: один мирно спал, свесив набок голову, другой заботливо
поддерживал его за талию.
Тот, который поддерживал дремавшего, соскочил с пролетки и, позвонив у дверей,
вызвал служителя.
– Вот, – сказал он ворчливо. – Привез вам сокровище. Получайте… Ваш?
– Будто наш.
– Ну, то-то. Тащите его, мне нужно дальше ехать… И как это он успел так быстро и
основательно нарезаться… Постойте, осторожнее, осторожнее! Вы ему так голову
расквасите. Берите под мышки! Постойте… У него из кармана что-то выпало. Записки
какие-то литографированные… Гм!.. Возьмите… Ах, чуть не забыл… У меня его борода в
кармане. Забирайте и бороду. Ну, прощайте. Когда проспится, скажите, что я завтра
пораньше из дому выйду, – чтоб не опоздал. Извозчик, трогай!

На «Французской выставке за сто лет»

– Посмотрим, посмотрим… Признаться, не верю я этим французам.
– Почему?
– Так как-то… Кричат: «Искусство, искусство!» А что такое искусство, почему
искусство? – никто не знает.
– Я вас немного не понимаю, – что вы хотите сказать словами: «Почему искусство»?
– Да так: я вот вас спрашиваю – почему искусство?
– То есть как – почему?
– Да так! Вот небось и вы даже не ответите, а то французские какие-то живописцы.
Наверное, все больше из декадентов.
– Почему же уж так сразу и декаденты? Ведь декаденты недавно появились, а эта
выставка за сто лет.
– Ну, половина, значит, декадентов. Вы думаете, что! Им же все равно.
– Давайте лучше рассматривать картины.
– Ну, давайте. Вы рассматривайте ту, желтую, а я эту.
– Что ж тут особенного рассматривать – вот я уже и рассмотрел.
– Нельзя же так скоро. Вы еще посмотрите на нее.
– Да куда ж еще смотреть?! Все видно как на ладони: стол, на столе яблоки, апельсины,
какая-то овощь. Интересно, как она называется?
– А какой номер?
– Сто двадцать седьмой.
– Сейчас… Гм! Что за черт! В каталоге эта картина называется «Лесная тишина». Как
это вам понравится?! У этих людей все с вывертом… Он не может прямо и ясно написать:
«Стол с яблоками» или «Плоды». Нет, ему, видите ли, нужно что-нибудь этакое почуднее
придумать! Лесная тишина! Где она тут? А потом возьмет он, нарисует лесную тишину и
подпишет: «Стол с апельсином». А я вам скажу прямо: такому молодцу не на выставке
место, а в сумасшедшем доме!
– Ну, может быть, это ошибка. Мало ли что бывает: типографщик напился пьяный и
допустил ошибку.
– Допустим. Пойдем дальше. А это что за картина? Ну… голая женщина – это еще
ничего. Искусство там, натура, как вообще… Какая-нибудь этакая Далила или Семирамида.