Page 187 - Рассказы

возьму карту лото с этой цифрой.
– Ага! Ты и этим занимаешься? Что же, везет?
– Пока нет.
И в глазах его светилось отчаяние.
– Почему? – допрашивал я безжалостно. – На какую, например, цифру ты вчера брал
карту?
– Восемьдесят шесть. Счастливое число. Мой кузен Гриша на эту цифру в лотерею
корову выиграл.
– Значит, и ты выиграл?!!
– Нет, – робко прошептал он, запуганный моим криком, моими оскорблениями, моей
иронией.
Я схватил его за шиворот.
– Так как же ты, каналья, находишь это число счастливым?!
– Постой… Пусти! Я бы, может быть, и выиграл, а только, уходя из дому, забыл ключ и
с дороги вернулся. А это считается очень нехорошо. Примета…

* * *

Рассказанную мною правдивую историю я считаю очень нравоучительной.
Тем не менее я уверен, что среди моих читателей найдется пара-другая людей, которые
запомнят цифры 38 и 86.
И подумают они: «Что ты там себе ни говори, а мы на эти цифры возьмем карточку и
сыграем в лото».
Так и быть, сообщу я для них еще одну, самую верную счастливую цифру: пятьдесят
девять.
Играйте на нее… Замечательная цифра.
А проиграете, – значит, покойника встретили или кошка дорогу перебежала.
Так вам и надо! Мне все равно вас не жаль.

Бельмесов

I

– Иван Демьяныч Бельмесов, – представила хозяйка.
Я назвал себя и пожал руку человека неопределенной наружности – сероватого
блондина, с усами, прокопченными у верхней губы табачным дымом, и густыми бровями,
из-под которых вяло глядели на божий мир сухие, без блеска, глаза, тоже табачного цвета,
будто дым от вечной папиросы прокоптил и их. Голова – шишом, покрытая очень редкими
толстыми волосами, похожими на пеньки срубленного, но не выкорчеванного леса. Все – и
волосы, и лицо, и борода было выжжено, обесцвечено – солнцем не солнцем, а просто сам по
себе человек уж уродился таким тусклым, невыразительным.
Первые слова его, обращенные ко мне, были такие:
– Фу, жара! Вы думаете, я как пишусь?
– Что такое?
– Вы думаете, как писать мою фамилию?
– Да как же: Бельмесов.
– Сколько «с»?
– Я полагаю – одно.
– Нет-с, два. Моя фамилия полуфранцузская. Бельмессов. В переводе – прекрасная
обедня.
– Почему же русское окончание?