Page 265 - Рассказы

или толкнет Мишку, пантера бросается на обидчика и терзает его. А Мишка будет смотреть
на это, скрестив руки, холодный, как скала… А что, если бы на нем ночью выросли
какие-нибудь такие иголки, как у ежа?.. Когда его не трогают, чтоб они были незаметны, а
как только кто-нибудь замахнется, иголки приподымаются и – трах! Обидчик так и
напорется на них. Узнала бы нынче маменька, как драться. И за что? За что? Он всегда был
хорошим сыном: остерегался бегать по детской в одном башмаке, потому что этот поступок
по поверью, распространенному в детской, грозил смертью матери… Никогда не смотрел на
лежащую маленькую сестренку со стороны изголовья – чтобы она не была косая… Мало ли
что он делал для поддержания благополучия в их доме. И вот теперь…
Интересно, что скажут все, когда найдут в тетиной комнате за ширмой маленький
труп… Подымется визг, оханье и плач. Прибежит мать: «Пустите меня к нему! Это я
виновата!» – «Да уж поздно!» – подумает его труп и совсем, навсегда умрет…
Мишка встал и пошел в темную комнату тети, придерживая рукой сердце, готовое
разорваться от тоски и уныния…
Зашел за ширмы и присел, но сейчас же, решив, что эта поза для покойника не
подходяща, улегся на ковре. Были сумерки; от низа ширмы вкусно пахло пылью, и тишину
нарушали чьи-то заглушенные двойными рамами далекие крики с улицы:
– Алексей Иваныч!.. Что ж вы, подлец вы этакий, обе пары уволокли… Алексей
Ива-а-аныч! Отдайте, мерзавец паршивый, хучь одну пару!
«Кричат… – подумал Мишка. – Если бы они знали, что тут человек помирает, так не
покричали бы».
Тут же у него явилась смутная, бесформенная мысль, мимолетный вопрос: «Отчего ж в
сущности он умирает? Просто так – никто не умирает… Умирают от болезней».
Он нажал себе кулаком живот. Там что-то зловеще заурчало.
«Вот оно, – подумал Мишка, – чахотка. Ну и пусть! И пусть. Все равно».
В какой позе его должны найти? Что-нибудь поэффектнее, поживописнее. Ему
вспомнилась картинка из «Нивы», изображавшая убитого запорожца в степи. Запорожец
лежит навзничь, широко раскинув богатырские руки и разбросав ноги. Голова немного
склонена набок и глаза закрыты.
Поза была найдена.
Мишка лег на спину, разбросал руки, ноги и стал понемногу умирать…

II

Но ему помешали.
Послышались шаги, чьи-то голоса и разговор тети Аси с знакомым офицером Кондрат
Григорьевичем.
– Только на одну минутку, – говорила тетя Ася, входя. – А потом я вас сейчас же
выгоню.
– Настасья Петровна! Десять минут… Мы так с вами редко видимся, и то все на
людях… Я с ума схожу.
Мишка, лежа за ширмами, похолодел. Офицер сходит с ума!.. Это должно быть ужасно.
Когда сходят с ума, начинают прыгать по комнате, рвать книги, валяться по полу и кусать
всех за ноги! Что, если сумасшедший найдет Мишку за ширмами?..
– Вы говорите вздор, Кондрат Григорьич, – совершенно спокойно, к Мишкиному
удивлению, сказала тетя. – Не понимаю, почему вам сходить с ума?
– Ах, Настасья Петровна… Вы жестокая, злая женщина.
«Ого! – подумал Мишка. – Это она-то злая? Ты бы мою маму попробовал – она б тебе
показала».
– Почему ж я злая? Вот уж этого я не нахожу.
– Не находите? А мучить, терзать человека – это вы находите?
«Как она там его терзает?»