Page 268 - Рассказы

сломал толстыйпретолстый дуб и стал разламывать этим дубом громадные бочки с сахаром.
В это время подлетел к нему комар. Большой такой комар – величиной с лошадь…
– Да что это, в самом деле, у тебя, – нетерпеливо перебил я. – Все такое громадное:
озеро громадное, дуб громадный, комар громадный, бочек сто штук…
Она заглянула мне в лицо и с видом превосходства пожала плечами:
– А как же бы ты думал. Ведь он же слон?
– Ну, так что?
– И потому что он слон, ему снится все большое. Не может же ему присниться
стеклянный стаканчик, или чайная ложечка, или кусочек сахара.
Я промолчал, но про себя подумал: «Легче девочке постигнуть психологию спящего
слона, чем взрослому человеку – психологию девочки».

II

Знакомясь с одним трехлетним мальчиком крайне сосредоточенного вида, я взял его на
колени и, не зная, с чего начать, спросил:
– Как ты думаешь: как меня зовут? Он осмотрел меня и ответил, честно глядя в мои
глаза:
– Я думаю – Андрей Иваныч.
На бессмысленный вопрос я получил ошибочный, но вежливый, дышащий
достоинством ответ.

III

Однажды летом, гостя у своей замужней сестры, я улегся после обеда спать.
Проснулся я от удара по голове, такого удара, от которого мог бы развалиться череп.
Я вздрогнул и открыл глаза.
Трехлетний крошка стоял у постели с громадной палкой в руках и с интересом меня
разглядывал. Так мы долго молча смотрели друг на друга. Наконец он с любопытством
спросил:
– Что ты лопаешь?
Я думаю, этот поступок и вопрос были вызваны вот чем: бродя по комнатам, малютка
забрался ко мне и стал рассматривать меня, спящего. В это время я во сне, вероятно,
пожевывал губами. Все, что касалось жевания вообще и пищи в частности, очень
интересовало малютку. Чтобы привести меня в состояние бодрствования, малютка не нашел
другого способа, как сходить за палкой, треснуть меня по голове и задать единственный
вопрос, который его интересовал:
– Что ты лопаешь? Можно ли не любить детей?

Смерть африканского охотника

I
общие рассуждения
скала

Мой друг, моральный воспитатель и наставник Борис Попов, провозившийся со мной
все мои юношеские годы, часто говорил своим глухим, ласковым голосом:
– Знаете, как бы я нарисовал картину «Жизнь»? По необъятному полю, изрытому
могилами, тяжело движется громадная стеклянная стена… Люди с безумно выкатившимися
глазами, напряженными мускулами рук и спины хотят остановить ее наступательное
движение, бьются у нижнего края ее, но остановить ее невозможно. Она движется и
сваливает людей в подвернувшиеся ямы – одного за другим… Одного за другим! Впереди ее