Page 272 - Рассказы

Удар за ударом!
Индеец Ва-пити и негр Башелико явились к нам в серых пиджаках, которые сидели на
них, как перчатка на карандаше.
Они по примеру хозяина зверинца христосовались с отцом и мамой.
Негр – каннибал – христосовался!
Краснокожая собака – Ва-пити, которого засмеяли бы индейские скво (бабы), –
христосовался!
Боже, Боже! Они ели кулич. После жареного миссионера – кулич! А грозный индеец
Ва-пити мирно съел три крашеных яйца, измазав себе всю кирпичную физиономию синим и
зеленым цветом. Это – вместо раскраски в цвета войны…
Кончилось тем, что отец, хватив киевской наливки свыше меры, затянул «Виют витры,
виют буйны», а индеец ему подтягивал!!
А негр танцевал с теткой польку-мазурку… Правда, при этом ел ее, но только
глазами…
И в это время играл не тамтам, а торбан под умелой рукой отца.
А грозный немец, хозяин зверинца, просто спал забыв своих львов и слонов.
Утром, когда еще все спали, я встал и, надев фуражку, тихо побрел по берегу бухты.
Долго брел, грустно брел.
Вот и моя скала, вот и расселина – мое пище– и книгохранилище.
Я вынул Буссенара, Майн Рида и уселся у подножия скалы. Перелистал книги… в
последний раз.
И со страниц на меня глядели индейцы, поющие: «Виют витры, виют буйны», глядели
негры, танцующие польку-мазурку под звуки хохлацкого торбана, львы прыгали через обруч
и слоны стреляли хоботом из пистолета…
Я вздохнул.
Прощай, мое детство, мое сладкое, изумительно интересное детство…
Я вырыл в песке под скалой яму, положил в нее все томики француза Буссенара и
англичанина капитана Майн Рида, засыпал эту могилу, встал и выпрямился, обведя горизонт
совсем другим взглядом… Пиратов не было и не могло быть; не должно быть.
Мальчик умер.
Вместо него – родился юноша.
В слонов лучше всего стрелять разрывными пулями.

Детвора

Существует такая рубрика шуток и острот, которая занимает очень видное место на
страницах юмористических журналов, – рубрика, без которой не обходится ни один самый
маленький юмористический отдел в газете. Рубрика эта – «Наши дети».
Соль острот «наши дети» всегда в том, что вот, дескать, какие ужасные пошли нынче
дети, как мир изменился и как ребята делаются постепенно невыносимыми, ставя своих
родителей и знакомых в ужасное положение.
Обыкновенно остроты «наши дети» фабрикуются по одному и тому же методу:
– Бабушка, ты видела Лысую гору?
– Нет, милый.
– А как же папа говорил вчера, ты сущая ведьма? Или:
– Володя, поцелуй маму, – говорит папа. – Поблагодари ее за обед.
– А почему, – говорит Володя, – вчера дядя Гриша целовал в будуаре маму перед
обедом?
Или совсем просто:
– Дядя, ты лысый дурак?